В декабре 2006 года Павлюченкова сильно избили. Он объяснял, что это месть со стороны заказчиков убийства Политковской, хотя были сведения, что причина была в личных отношениях. В день, когда человеку, избившему Павлюченкова, вынесли приговор — это было зимой 2007 года, — у здания суда Голубович встретился с Хаджикурбановым. Позже Оглы сказал ему, что Хаджик (как его звали между собой знакомые) собирался его, Голубовича, и Оглы «убрать», за то, что они много знали «о той ситуации с журналисткой». Якобы Оглы удалось убедить Хаджика не делать этого.
На последний вопрос следователя «Почему Голубович не пришел со своими показаниями раньше?» свидетель ответил: «Опасался за свою жизнь». Павлюченков хоть и бывший, но сотрудник МВД, да и братья Махмудовы были на свободе.
Всего этого было достаточно, чтобы арестовать Дмитрия Павлюченкова. На тот момент у Петроса Гарибяна уже сложились доверительные отношения как с самим Павлюченковым, так и с его близкими.
— Работа следователя заключается не в том, чтобы напугать и сломить подследственного, — говорил по этому поводу Петрос Вараздатович. — Девяносто процентов успеха в нашем деле — найти правильный подход к человеку, а не просто «власть показать». Ведь каждый, с кем приходится общаться, — прежде всего человек, а уже потом обвиняемый. У него свой характер, свои психологические особенности, свой эмоциональный склад. Всем этим можно и нужно пользоваться. Поэтому я рекомендовал своего знакомого адвоката, очень высокопрофессионального. Павлюченков и его родственники понимали, что я ему желаю добра, а не зла. Я всего лишь добросовестно выполняю свою работу. И до сих пор у меня прекрасные отношения с матерью Павлюченкова и его дядей-академиком. Они умные, образованные люди и ситуацию восприняли очень объективно.
Девяносто процентов успеха в нашем деле — найти правильный подход к человеку, а не просто «власть показать».
Каждый, с кем приходится общаться, — прежде всего человек, а уже потом обвиняемый.
К тому времени я уже знал, что Павлюченков замешан не в одном, а как минимум в двух делах о заказных убийствах (второе — дело Пола Хлебникова). И в том, и в другом случае он действовал вместе с Гайтукаевым. Я предложил ему написать заявление о добровольном досудебном сотрудничестве — он согласился.
С показаний Павлюченкова, собственно, и началось раскрытие преступления еще в 2007 году. Дмитрий, как мне показалось, переживал из-за того, что стал соучастником убийства журналистки, поэтому шел с нами на контакт. С ним мы говорили, пожалуй, больше, чем со всеми остальными фигурантами дела, но наши переговоры сначала напоминали игру в кошки-мышки. Я обещал использовать все предусмотренные законом возможности для смягчения ему наказания, он сомневался, брал время на обдумывание, но все равно понемногу «отдавал» мне это убийство.