Сыщик покачал головой.
– Тогда откуда?
– Моя профессия – все знать, – с улыбкой сказал Пуаро, наблюдая за Эвелин Хейуорт и Роджером Эндикоттом, идущими по тропинке в их сторону.
– Нет, скажите, откуда? Ну пожалуйста, дорогой месье Пуаро, скажите!
Сыщик посмотрел на окружающие его взволнованные, любопытные лица.
– Вы действительно хотите, чтобы я поведал вам эту тайну?
– Да!
– Боюсь, что не смогу этого сделать.
– Это еще почему?
– Ma foi[66], вы будете сильно разочарованы.
– И все-таки скажите, откуда вы узнали?
– Понимаете, я сидел в библиотеке…
– И что?
– А вы на улице обсуждали свои планы – окно библиотеки в этот момент было открыто.
– И всё? – разочарованно произнес Эрик. – Как просто!
– Не правда ли? – Пуаро улыбнулся.
– Ну что ж, теперь нам все понятно, – с удовлетворением заключила Джин.
– Правда, – пробормотал сыщик себе под нос, возвращаясь в дом. – А вот мне, человеку, чья профессия – всё знать, еще не всё…
И, наверное, в сотый раз, он достал из кармана довольно грязный клочок бумаги:
«Не прикасайтесь к сливовому пудингу…»
Месье Пуаро озадаченно покачал головой. И как раз в этот момент обратил внимание на какой-то странный вздох, раздавшийся где-то внизу. Опустив глаза, он заметил крохотное существо в цветастом платье. В левой руке существо держало тряпку, а в правой – щетку.
– И кто же вы, mon enfant[67]? – спросил Пуаро.
– Меня зовут Энни Хикс, сэр. Я помощница горничной.
Неожиданно на Пуаро снизошло просветление. Он показал записку девушке.
– Это ваша работа, Энни?
– Я не хотела сделать ничего плохого, сэр.
Пуаро улыбнулся.
– Конечно, нет. Но, может быть, вы мне расскажете?..
– Это были те двое, сэр, – мистер Леверинг и его сестра. Никто из наших их не любит. Она ведь совсем не болела, и все это знали. Поэтому я сразу подумала, что здесь что-то не так. Признаюсь, сэр, я подслушивала под дверью. И услышала, как он яснее ясного сказал, что «с этим Пуаро надо кончать как можно быстрее». А потом, так, знаете ли, со значением: «Ты куда положила?» А она ответила, что в пудинг. Так я поняла, что они хотят отравить вас ядом, положенным в рождественский пудинг, а что делать, я не знала. А повариха меня и слушать не стала. Тогда я решила написать записку и положила ее в холле, там, где мистер Грейвз ее наверняка заметит и передаст вам.
Задохнувшись от волнения, Энни замолчала. Пуаро с серьезным видом рассматривал ее несколько минут.
– Вы употребляете слишком много бульварного чтива, Энни, – сказал он наконец. – Но у вас доброе сердце, и вы не так глупы. Я вернусь в Лондон и пришлю вам отличную книгу о