Вскоре после этого стали собираться гости. Это были миссис Клэйтон, майор Кёртис и мистер и миссис Спенс. Вечер они провели, танцуя под фонограф и играя в покер. Ушли гости все вместе сразу же после двенадцати.
На следующее утро, войдя в гостиную, слуга с удивлением обнаружил большое пятно, испачкавшее ковер под и перед предметом обстановки, привезенным майором с Востока и известным под названием «Багдадский сундук».
Слуга инстинктивно поднял крышку сундука – и с ужасом обнаружил под ней сложенное пополам тело мужчины с кинжалом в сердце.
В ужасе слуга выбежал на улицу и позвал ближайшего полицейского. Выяснилось, что тело принадлежит мистеру Клэйтону. Почти сразу же майор Рич был арестован. Линия защиты, которую, судя по всему, избрал майор, состояла в полном отрицании своей вины. Накануне мистера Клэйтона он не видел и впервые услышал о его поездке в Шотландию от миссис Клэйтон.
Таковы были непреложные факты. Естественно, что количество различных гипотез и предположений зашкаливало. Близкая дружба и отношения между миссис Клэйтон и майором Ричем упоминались так часто, что только идиот не смог бы прочитать между строк. Мотив преступления был для всех абсолютно ясен.
Большой опыт приучил меня никогда не исключать возможность безосновательной клеветы. Предлагаемый мотив мог, несмотря на его очевидность, оказаться просто несуществующим. И причиной убийства могли быть совершенно другие обстоятельства. Но одно было несомненно – убийцей являлся именно майор Рич.
Как я уже сказал, дело могло на этом и закончиться, если б мы с Пуаро не были тем вечером приглашены на прием у леди Чаттертон.
Пуаро, везде вслух осуждая подобные мероприятия и заявляя о своей приверженности к затворничеству, втайне обожал их. Он наслаждался тем, что на подобных сборищах о нем говорили и относились к нему, как к настоящему светскому льву.
На таких приемах Пуаро только что не мурлыкал от удовольствия. Мне случалось видеть, как он как должное воспринимал самые невероятные комплименты и отвечал на них такими дремучими банальностями, что я могу воспроизвести их лишь с большим трудом.
Иногда он спорил со мной по этому вопросу.
– Друг мой, я же не англосакс. Почему я должен лицемерить? Да, да, именно это делаете все вы. Летчик, совершивший трудный перелет, чемпион по теннису – все они смотрят на тебя с презрением превосходства, и в то же время неразборчиво бормочут, что все это «сущая ерунда». Но так ли они думают на самом деле? Ни в коем случае. Они были бы рады, если б кто-нибудь третий воспел их подвиги. Они ведь люди мыслящие, поэтому прекрасно всё понимают. Но воспитание не позволяет им хвалить самих себя. А я – я вовсе не такой. И те таланты, которыми я обладаю, – я с удовольствием поделюсь ими с окружающими. Случилось так, что в моей узкой области со мной никто не может сравниться.