А если бы и вовсе не знала, где одно — так и вообще славно.
И вот мы пробираемся с Катей дворами, по навигатору в телефоне. И, кажется, этот притихший дом обходим вокруг уже второй раз, в сыплющемся с неба мелком снежке они все какие-то одинаковые. И спросить не у кого. Ну, да. «Как пройти в библиотеку»? В смысле, в полицию. В час ночи. Сдаться сразу.
— Ма-ам, — канючила Катя, что увязалась со мной, несмотря на все мои попытки оставить ее дома. — А с папой все будет хорошо?
— Да, — злобно отвечаю я.
Потому что понимаю — дома надо было бы остаться и мне. Там, в полиции, где тепло и светло, наверняка уже Самуил Абрамович успешно доказывает, что всем померещилось, его клиент ни при чем, а если и при чем, то концерт был согласован на самом высоком уровне. И большой вопрос ко всем присутствующим — почему сотрудники помешали проводить культурное действо. С восторгом, как и водится, принятое горожанами и гостями столицы.
И зачем мы с дочерью прем по сугробам?
— Слушай, ну мы попали… — неожиданно и резко, совсем рядом, раздается мужской голос.
Будто мы шли по необитаемому острову — и вдруг… Из снежного тумана выныривает стайка дикарей. В количестве трех штук. Несчастных, курящих. И отчего-то смутно знакомых.
— Простите, — первая соображает Катя, которая их не только слышала, но и видела в окно. — А вы усилок и прочие приблуды на детской площадке не теряли?
Троица смотрит на нас сначала возмущенно. Потом… с надеждой.
— А… гитары? — спрашивает один, весь в пирсинге и с оранжевой челкой.
— Ну, и гитары, — улыбается собратьям-музыкантам мой добрый ребенок. — Ох, и задолбались мы это перетаскивать.
— Спасибо! — парни только что в пляс не пустились.
Потом тот, который оранжевый, спросил осторожно:
— А вы нам отдадите?
— Конечно, — вступила в разговор и я. — Только мне надо узнать…
— А, если вы об этих… Навороченных, — парни кивают на железную тяжелую дверь. — Так их забрали. Им позвонить еще в воронке позволили. Так что тут такая помпа была. Словно президент пожаловал. Два адвоката, один наш, другой — английский. Такие важные, просто кошмар. И друг перед другом просто павлинами. Так что у полицейских просто не было шансов.
— Никаких. Но, с другой стороны, — добавил второй, — не каждый день удается замести самого Бонни Джеральда в московском дворе за пением серенад.
— Ага, прикинь! Мы пели с Джеральдом! Скажи пацанам — никто не поверит же… Слушай, мелкая, ты же снимала, а?
— Ну снимала, но там видно не очень…
— Кого? — плохо шевелящимися губами проговорила я, перебив дочь.
— Ну, Бонни Джеральда, — пояснил оранжевый, — которого по радио крутят. Он еще «Дракулу» у нас поставил. Говорят, он снова что-то ставит в Москве, все наши завтра ка-ак ломанутся на кастинг!