Бонни наблюдал за Зоей и Львом с видом мудрой черепахи Тортиллы, которая опять оказалась права. Ну… прав он, прав. В конце концов, хоть Лев и гений — но гений музыки, а не режиссуры. Может быть, потому из их затеи год назад ни черта и не вышло, что мюзикл это совсем не то же самое, что их обычное шоу. Вот даже близко.
Главное, не сказать это Льву. Обидится же насмерть. Эх. Гений.
Льва же тем временем — внезапно! — отодвинул от рояля сам Бонни. Перехватил партию Ришелье, сам включился в диалог с королевой…
Его русский акцент был ужасен. Зато Ришелье — великолепен. Даже… черт. Вот этого точно нельзя говорить Льву, а то рассорятся навек. Ришелье в исполнении Бонни был лучше. Как ни странно, тут в плюс сыграл его совершенно не классический вокал. Да что там. Петр Фомич повесился бы от такого вокала. Но.
Звучало! И пигалица рядом с Бонни раскрылась еще лучше. Как-то он умудрился ее так оттенить, вовлечь в движение, зажечь…
А потом была немая сцена. Почему немая? А потому что попробуйте вылавировать между лучшим другом, с которым вам еще сто лет работать вместе, и чертовой бродвейской звездищей, который тоже почти уже друг, но… если восторгаться искренне, как оно того заслуживает — Лев же психанет! Да кто бы не психанул-то? Его законное место Главной Шишки посмел занять какой-то…
Ага. Какой-то Бонни Джеральд. Мировая звездища, мать его.
У-у! Бедная, бедная похмельная голова, решать такие дилеммы!
В общем, секунду молчания нарушила блондинка. А что, она блондинка, ей можно.
— Браво! — закричала она, — браво! Это великолепно! Бонни, вы правда гений! Правда же, мальчики?! Зоя — изумительная Анна!
Облегченный выдох всех троих снес бы занавес, если бы он был в репетиционном зале. И все трое радостно присоединились к поздравлениям Зои с ролью. Нет, все четверо. Лев тоже сменил курс на царственную снисходительность.
— Действительно, мне стоило увидеть это со стороны. Зоя, прошу прощения, что не сумел разглядеть вас сразу.
— Я вас прощаю, — сверкнула глазищами пигалица, но тут же выпала из королевской роли и запрыгала по сцене, как воробей. — Да! Да! Я буду петь Анну! Я буду петь с самими лучшими на свете парнями! Счастье есть! — и бросилась обниматься к Бонни.
И вот тут Артур окончательно понял, почему ее взяли на роль. Обниматься-то обниматься, но это был натуральный балет. Прыжок, поддержка, какой-то немыслимый кульбит в воздухе, несколько замороченных па, потом Бонни упал на одно колено, а Зоя на его колене сделала стойку на руках и подрыгала в воздухе ногами. И — Бонни ловит ее на руки, как-то хитро вертит колесом, ставит на пол… Поклон, все в восторге, бурные аплодисменты.