На накидку переложили Волкова, трое переворачивали трупы, сносили валявшееся оружие в кучу за камнями. Прозвучал еще один глухой выстрел - все знали что делать сами. Негромкий взрыв громыхнул вслед им, когда взвод был уже на тропе. Вниз неслись, чудом не падая на скользких камнях, сменяясь у плаща с раненым, без всякого порядка - скорее только донести. Наконец они выбежали на шоссе, на котором сгрудилась бронеколонна, остановленная три часа назад. Их ждали - на носилки с плаща перегрузили Волкова, над ним согнулся врач, Сергей отодвинул солдата, мешающего ему пройти и удивился, увидев Волкова, здорового, на ногах, с посеревшим лицом. "У него же брат в третьем взводе !" - посмотрел на носилки. Спина врача разогнулась, он неразборчиво пробормотал, на лежащего накинули бело-серую простыню, Сергей взглянул на брата умершего - тот, вздохнул и как-то странно засмеялся. Сергея уже подзывал комбат, он быстро пошел, обернулся, солдаты его взвода тоже заспешили, носилки поднимали за ручки, врач писал на колене на полевой сумке, Волков-брат не отпускал руки от носилок, смеялся своим странным плачем...
Насмешливый Хромов, его первый комбат, из Ленинграда, сам подошел к нему после первого боя , достал пачку "Беломора", выдул папиросу, вставил ее между зубов, предложил Сергею - "На, покури, поговорим...". Сергей втянул глубоко дым, его шатнуло. Хромов заметил - "Теперь понял, почему перед боем не едят ! " Сергей, одурманенный сладким дымом, мотнул головой. "...от запаха крови блевать тянет." Сергей буквально заглотил папиросу, кинул окурок себе под ноги, его замутило. Хромов сунул другую - "...Не у тебя первого." После четвертой папиросы Сергей немного пришел в себя, спросил щурящегося от дыма комбата - "А у вас как было в первый раз ?" "Никак !" Пауза. "Я ведь сюда прибыл уже комбатом и имел право оставить это другим!" Уточнил - "...ниже по званию." Сергей посмотрел в глаза Хромову - тот был совершенно серьезен. Они помолчали. Сергей не знал, что сказать, он чувствовал себя так, будто из-под него вышибали опору - хотелось встать на четвереньки и держаться за землю. "Только не напивайся ! " - донесся до него голос Хромова - "Ты ведь спортсмен - разомнись, потянись, только не пить и не читать книжку - после нее еще хуже, чем после похмелья. Вообще, заметь, что успокаивает только физическая работа!" Комбат похлопал Сергея по плечу и пошел.
Сергей и сам инстинктом чувствовал бесполезность чтения, как средства отвлечься. Он как бы со стороны ,без удивления, разглядывал себя, отмечая совершенно новые черты - он уже мог не изнывать в часовых ожиданиях выходов на 'боевые', бесконечных дежурствах по обслуживанию техники, томительных сидениях в засаде, по большей части пустых. Он почти сутками обходился только глотком воды. Голос стал отрывист, резок. Он раздражался от любой фразы с придаточными . Его разговорным стилем, как и большинства, стали предложения с прямыми дополнениями и переходными глаголами. Но он никак не мог привыкнуть к почти неограниченной власти над людьми - ему представлялось, как он касается тела женщины, на которой принудили жениться.