У Сталина и командования Красной армии было несколько вариантов предотвращения химического удара Гитлера на Восточном фронте. Главнокомандующий мог приказать усилить противохимическую защиту войск. Но из докладов военной разведки в Кремле уже было известно, что немцы создали новые ОВ, от воздействия которых советские противогазы были не в состоянии защитить личный состав Красной армии.
Сталин мог бы выступить с официальным заявлением и сказать, что в случае применения Германией отравляющих веществ против советских войск советское правительство оставляет за собой право тоже использовать против Германии собственный арсенал химического оружия. Однако вряд ли такое заявление Сталина испугало бы Гитлера. Он уже принял свое решение и готов был его реализовать во имя победы над СССР.
В Москве приняли третье решение. В строго секретном порядке Сталин через советского посла в Лондоне И. Майского информировал премьер-министра Великобритании У. Черчилля о том, что Германия планирует применить на Восточном фронте боевые отравляющие вещества.
Черчилль, очевидно, хорошо понимал, если Гитлеру удастся безнаказанно использовать химические отравляющие вещества на Восточном фронте, то он может применить их и против жителей Британских островов.
21 марта 1942 года британский премьер-министр направил Сталину личное секретное послание, в котором сообщал: «Посол Майский был у меня на завтраке на прошлой неделе и упоминал о некоторых признаках того, что немцы при попытке своего весеннего наступления могут использовать газы против вашей страны. Посоветовавшись с моими коллегами и начальниками штабов, я хочу заверить вас в том, что правительство его величества будет рассматривать всякое использование ядовитых газов как оружия против России точно так же, как если бы это оружие было направлено против нас самих. Я создал колоссальные запасы газовых бомб для сбрасывания с самолетов, и мы не преминем использовать эти бомбы для сбрасывания на все подходящие объекты в Западной Германии, начиная с того момента, когда ваши армии и народ подвергнутся нападению подобными средствами…»[201]
Далее Черчилль продолжал: «Представляется необходимым рассмотреть вопрос о том, следует ли нам в соответствующий момент выступить с публичным предупреждением о том, что таково наше решение. Подобное предупреждение могло бы удержать немцев от добавления нового ужаса к тем многим, в которые они уже ввергли мир. Прошу Вас сообщить мне, что Вы думаете по этому поводу, а также оправдывают ли признаки подготовки немцами газовой войны это предупреждение…»