Перебирая логические конструкции одну за одной, Инва снова и снова терпела поражение. Она не сдавалась, хотя моё тело всё больше удалялось и выходило из зоны её власти. Потом она перестала пытаться. Это выглядело так, будто что-то заставило её уйти. Всё оборвалось резко. Я уверился в том, что случилось что-то плохое. Может – повреждение перчатки. Может – смерть. Но сейчас я никак не мог узнать, что происходило с бригадой после того, как я оторвался от коллег.
Информация, сохранённая сердцем поезда для меня, помогла не тратить лишнего времени на бесполезные приёмы. Всё, что Инва уже перепробовала за меня.
С безумным сердцем следовало говорить на его языке. А я этого языка не знал. Я задыхался. Я срывался с контроля, для того чтобы выкашлять бесконечное множество мелких созданий, стремившихся меня задушить, забравшись внутрь. Пролезть через уши внутрь моей головы. Поезд ехал, потому что не мог остановиться. Он терзал расстояния. Его сердце кричало о своей внутренней боли, но никто не знал, где болит. Никто не знал, где находится душа.
Её не выцарапать изнутри. Будешь рвать грудную клетку. Разминать в руках красные ошмётки лёгких, сердце. А она не там. Где-то ещё. И, сколько ни режь себя, болит.
Я не мог позволить поезду остановиться. Я остро нуждался в его безумном движении. Посмертном беге. Траурном марше. Он доставил бы мой груз по назначению, а меня вернул бы домой. Я для него лишь случайный попутчик. Я не мог дать нам обоим сдаться.
В отчаянье я пробовал снова и снова. Всё короче становились мои попытки. Всё больше времени уходило на то, чтобы продлить себе существование. В какой-то момент я сорвался. Началась паника. Я не контролировал себя, я всё бросил. Хотел скатиться вбок с вагона, но сил не осталось. Не сумел. Я тянул руки в рот снова и снова, думая порвать пальцами щеку и вынуть их так. Пока не пришла тишина.
Что-то над моей головой. Там, в огромной машине, работающей на бьющем из земли паре, остановилось. И по миру разлилась тишина. Она заполнила собой всё до самых границ неба. Я осознал, что больше не могу пытаться. Время истекло. Физически я больше не способен ни кашлять, ни тем более вынимать големов руками. Я наконец умирал. На этот раз точно. И главное – страх смерти прошёл. Мне повезло прорваться сквозь него и дожить. Дотянуть до того момента, когда я смог смотреть спокойно в глаза Лабиринта.
Я понимал теперь особенно ясно: там, далеко, остался мой груз. Моя бригада. Они не хотят умирать и смогут выбраться из беды, только если я остановлю этот поезд. Раз его остановка будет стоить мне жизни – очень хорошо. Я смогу сделать всё, что хотел.