Если он играл на публику, то получалось хорошо. Пока он проходил мимо, я не заметил ни тени притворства в его озабоченности. Между тем напускное и истинное волнение отличаются задействованными в выражении эмоции мышцами. Это касается не только лица. Всего тела. Однако верно и то, что оператор рыжей женщины являлся первоклассным мастером. Такому несложно изобразить волнение, как Хозяину Луны, или укор, как Инве.
Поезд стоял. От прекращения движения проснулся Сайхмар. Он приподнялся на локте, сонно взирая на груз и на нас с Инвой. По привычке, я чувствовал, как сильно на него повлияли огромные нагрузки, от первой атаки бегунов и последовавшего за ней перегона Машины, когда в конце ему пришлось одновременно защищать груз и драться. Я не сумел получить представление о том, насколько сильно Сайхмару пришлось дёрнуть того, убитого им, последнего из тех пятерых бегунов. Закономерными являлись теперь и ломота во всём теле, и головокружение, и тошнота. Расщеплённые звуки. Ему бы сутки, чтобы прийти в себя.
– Да что с тобой такое?! – донеслось спереди. Демон обращался к сердцу поезда: – Нет, я не запрещаю тебе ломаться: если хочешь, то воля твоя! Вперёд! Но только скажи почему?
Однако целые сутки на отдых мы позволить себе не могли. Даже если подключить к регулярным дежурствам Онвара. Онвар не готов. Запас прочности нашей бригады таял.
Сайхмар улыбнулся нам. Растянул губы забавно. Примиряюще. Клоунски.
– Так, ребята, – появился в дверях Хозяин Луны, – волноваться пока рано, но сердце перестало давать энергию в двигатель, и я не знаю почему. Мне, конечно, интересно разобраться, но всё же сейчас я, как и вы, слишком ограничен во времени, чтобы получать от этого удовольствие.
Тело рыжей танцовщицы повернуло голову. Посмотрело на меня. Оно молчало. Но я, привыкший к такому молчанию, видел, насколько протяжна, надрывна её мольба.
– На контакт оно не идёт. Такое впечатление, что оно…
– …Обиделось.
– Что, прости? Ты это с кем…
Я сделал шаг вперёд и дотронулся рукой до её щеки. На тыльную сторону набежала горячая линия влаги. Собралась там, где моя кожа касалась её.
Я поцеловал. Нежно проносились мимо нас, обволакивая, тихие связи, тянущиеся от сердца.
– Прости, пожалуйста, – прочистив горло, уточнил демон, – ты сейчас чем именно занят: это ты отдыхаешь или это ты ремонтируешь поезд?
На нас налетел порыв ветра. Ураганной силы. Он ударил в крепкий металлический бок, словно огромный голем-боксёр. Всё задрожало. Затрепетало вокруг. И я увидел механикой металлической кожи состава, что долины за нашим бортом очистились. В них не стояло больше тумана. Его унёс, не оставив вокруг ни клочка, этот жестокий порыв.