На самом деле вы прекрасный профессионал своего дела.
Я не знаю ни одной женщины, которая бы не хотела сплотить весь свой мир. Как человек, который в первую очередь служит женщинам, я регулярно испытываю благоговение перед нашим сообществом. Наши мечты, наши представления, достижения, терпение наводят на вопрос: почему мы до сих пор не отвечаем за все на свете? Наша способность к упорному труду не имеет себе равных. Мы прекрасно умеем быть взрослыми, хотя и говорим себе, что это не так. Если бы мы взяли и покинули свои жизни, очень многое в мире просто бы перестало существовать.
Вы имеете право гордиться всем, что вы делаете. Это и есть здоровая оценка собственной жизни. Однако, как ни странно, именно нездоровая гордость иногда мешает нам обратиться за помощью, даже если эта гордость принимает форму стыда.
Когда мои дети были совсем маленькими, Брэндон работал по семьдесят часов и пять ночей в неделю, как от него требовалось («Работай на церковь!» — говорили они. «Будет здорово!» — говорили они. ВАЛИМ ОТСЮДА). У меня практически не осталось воспоминаний о муже из того времени. У меня было трое детей (совсем малыш, чуть постарше и детсадовец), и я сидела с ними дома, потому что 1) я умоляла об этом, и 2) с моей зарплатой учителя я бы получала всего $17,54 в неделю, учитывая расходы на трех детей.
Послушайте, молодые мамочки. Я прошла все этапы воспитания, включая колледж, и ничто, абсолютно ничто не сравнится с изнурением раннего детства. Я никогда в жизни так много не работала. Воспитание малышей — это микс из усталости, веселья, скуки и бреда. Поверьте, выполнять требования школы двадцать лет подряд не кажется мне таким уж трудным занятием. Воспитывать пятьдесят детей среднего школьного возраста не было бы настолько тяжело. Ездить с водителями-подростками, где ты чуть не погибаешь раз в минуту, тоже не так тяжело, как младенцы. Даже президент США выполняет меньше работы. Самое трудное занятие — это маленькие дети. Самая тяжелая работа — это сидеть дома и воспитывать детей. Я даже не могу поверить, что у меня восстановилась работоспособность мозга! С младенцами ты не живешь, а выживаешь.
Но я сама попросила об этом, и я хотела быть потрясающей. (Примечание: я была потрясающей. Такой же, как и вы.) Я действительно горжусь теми годами; я просто не была готова к тому, насколько будет тяжело, как это будет истощать, как мне будет одиноко. Я работала на износ, не представляя, как достичь хотя бы нейтральности. Но черт возьми, я не признавалась в этом Брэндону, на которого я почему-то злилась за то, что он не читал мои мысли. Я отказывалась просить его о помощи и одновременно сердилась, что он ничего не замечал. Я хотела сражаться с ним без единой трещины в броне, но одновременно желала, чтобы он увидел каждую из них. Разве в мужской школе не учат чтению мыслей?