Теперь давайте поговорим о вас. Руководя женщинами на протяжении многих лет, я знаю, что мы не все подходим к этой дискуссии с одинаковым опытом. В нашем сообществе есть все виды христиан, полухристиан, восстанавливающихся христиан и нехристиан. Некоторые из нас выросли под церковными крышами. Некоторые из нас ходили туда два раза в год. Некоторые из нас не задумывались о вере или Иисусе до зрелого возраста. Некоторые из нас шокированы тем, что до сих пор читают эту главу, потому что вера кажется им таблеткой плацебо для тупых болванов. Прекрасно. Отлично. Всех приветствую! Я думаю о вере в широких масштабах. Я очень люблю Иисуса, о чем я расскажу подробнее через минуту, но многие атрибуты, которые мы создали вокруг него, — полная ерунда. И нет ничего плохого в том, чтобы об этом сказать.
«Единственный способ понять, что сейчас происходит с нами, христианами XXI века в Северной Америке, — это понять, что примерно каждые 500 лет церковь чувствует себя вынужденной устраивать „гигантскую распродажу“, — пишет Филлис Тикл в книге „Великое становление“ (англ. The Great Emergence). — Примерно каждые пятьсот лет наделенные властью структуры институционального христианства, какими бы они ни были, превращаются в невыносимый панцирь, который необходимо разбить, чтобы произошло обновление и новый рост».[65]
Последняя «гаражная распродажа» произошла в шестнадцатом веке вместе с Великой реформацией; за пятьсот лет до этого был Великий раскол; а пятьсот лет до этого переносят нас в шестой век к падению Римской империи и наступлению Темных веков (раннего Средневековья). Каждый раз, когда история переживает раскол, возникает новое воображение, и вера распространяется драматическими путями.
Хотя я не специализируюсь на математике, согласно тезису Тикла, мы снова находимся на пятисотлетней отметке, поэтому многие тектонические сдвиги и разломы в двух, казалось бы, совершенно разных версиях западного христианства имеют смысл. Я точно вижу это в евангелическом христианстве, в то время как Второй Ватиканский Собор предполагает аналогичные разломы внутри католицизма.
Я хочу сказать следующее: мы не первая культура или поколение, настойчиво продвигающие духовные формы нашей системы веры. Не бойтесь. Мы не способны сделать так, чтобы Иисус умер. Я верю, что Он выживет. Мы — лишь крошечное пятнышко в огромном созвездии людей, пытающихся понять Господа на протяжении всей истории. (Верующий посетитель синагоги двухтысячелетней давности был бы поражен любой нашей современной церковью.) Вера надежно устойчива; она кочует от поколения к поколению, меняя облик, но каким-то образом сохраняя суть.