— А ты полагаешь, что все критики должны рисовать, как Ван Гоги?
— По крайней мере, они четко знают критерии истинной красоты. А Ван Гог, к твоему сведению, был безумцем, поэтому твоя параллель с критиками явно неудачна.
— А я повторяю, что никакой критик не может заявить: «Я знаю, как надо». Кристя, то, чем ты занимаешься, это же не математика, не физика, здесь строгих канонов нет и быть не может! Ведь сама посуди: в противном случае искусство было бы статичным и мертвым, а художники только тем и занимались, что клонированием работ ранних мастеров! И все были бы довольны по уши и перлись от осознания собственной правоты!
— Все, закрываем эту тему! Какой же ты упрямый! Ведь понимаешь, что не прав, а все равно продолжаешь настаивать на своем!
— Кто тебе сказал, что я считаю себя не правым?
— Вот, я же говорила!
И так почти каждый вечер. Иван с Кристиной по-прежнему жили порознь, с попеременным заездом «в гости» на неделю-две, а потом разъезжались, и могли по нескольку дней не звонить и не видеть друг друга. Ивана такой образ жизни уже начинал доставать, но Кристину, похоже, все устраивало. Впрочем, если бы не эти ее истерики, еще бы ничего, но терпение Лесничего было на исходе. Он смотрел на Кристину и не узнавал. Глаза горят, как у религиозного фанатика, лицо бледное и осунувшееся, по всей квартире витает запах красок и химикатов. Пашет как каторжная, и только попробуй оторвать ее от мольберта более чем на пару дней! Такого наслушаешься! Форменный трудоголик от искусства. Как будто от недели-другой перерыва земля перевернется.
Кристина выдохлась, но вместо полноценного отдыха заставляла себя писать работу за работой, работу за работой… Неудивительно, что организм начал тихую забастовку, а изнасилованное воображение мстительно подсовывало взамен оригинальных образы категории б/у. Но она этого не осознавала. И более того, яростно отрицала, когда Иван заводил об этом разговор. А общение на темы отличные от рисования и вовсе было сведено к нулю.
Да, зря он пустил все на самотек, зря. Теперь придется прибегать к каким-то кардинальным мерам. Ему не нужен этот живой робот, сверх меры зацикленный на работе. И наблюдать за тем, как Кристина гробит себя, тоже больше сил нет. Эту проблему он решит в самое ближайшее время, чего бы это ни стоило.
Иван стал собираться домой. В момент прощания в глазах Кристины он прочел искреннее удивление «как? Не остается на ночь? Но его же никто не гонит!». Впрочем, Иван не обманывался, и прекрасно отдавал себе отчет в том, что как только дверь захлопнется, Кристина вернется к холстам и уже через пять минут будет с головой погружена в очередную работу. А еще через час с трудом вспомнит, когда Иван был у нее в гостях — сегодня или вчера. Или на прошлой неделе.