У него был изысканный выговор с легкой линкольнширской картавинкой, а его лицо с длинным носом и округлым подбородком выглядело теперь невероятно расстроенным.
— Так же как и ношение шелковых камзолов с разрезами. Ты хочешь неприятностей от казначея? Как только найдешь документ, ступай домой и переоденься, — велел я ему.
— Хорошо, сэр, — смиренно ответил молодой человек.
— И вот еще что. Когда сегодня придет миссис Слэннинг, я хочу, чтобы ты присутствовал при нашем разговоре и вел записи, — добавил я.
— Да, сэр.
— А если документ так и не обнаружится, останься допоздна и найди его.
— А казнь уже закончилась? — рискнул спросить Скелли. Голос его звучал неуверенно.
— Да. Но я не хочу об этом говорить, — отрезал я.
Барак взглянул на меня:
— У меня для вас есть две новости. Обе хорошие, но я бы хотел сообщить их вам конфиденциально.
— Хорошие новости мне сегодня определенно не помешают.
— Я думаю, — с сочувствием ответил Джек.
— Давай в мой кабинет.
Помощник прошел за мной в кабинет, где из окна с тонким переплетом виднелся внутренний двор. Я снял мантию и шапочку и сел за стол, а Барак устроился напротив. Я заметил проблески седины в его темно-русой бороде, хотя в волосах ее пока еще не было. Джеку исполнилось тридцать четыре года, на десять лет меньше, чем мне, но его некогда худое лицо уже начало расплываться.
— Этот придурок, молодой Овертон, в гроб меня вгонит. Присматривать за ним — все равно что надзирать за обезьяной, — проворчал он. — Вот же безмозглое создание!
Я улыбнулся:
— Да нет, он не так уж и глуп. На прошлой неделе Николас неплохо подготовил для меня краткое изложение дела Беннетта. Ему просто нужно стать более организованным.
Барак хмыкнул:
— Я рад, что вы сказали этому типу про одежду. Было бы неплохо, если бы я мог позволить себе носить шелка.
— Овертон еще молодой, немного безответственный, — криво улыбнулся я. — Таким же был и ты сам, когда мы еще только-только встретились. Николас, по крайней мере, не сквернословит, как пьяный матрос.
Мой помощник опять хмыкнул, а потом посмотрел на меня серьезным взглядом:
— Как там было? На сожжении?
— Ужасно, просто неописуемое зрелище. Но каждый исполнял свою роль, — горько добавил я. — Толпа, городские власти и сидевшие на помосте члены Тайного совета. На каком-то этапе случилась небольшая стычка, однако солдаты быстро ее прекратили. Те несчастные умерли ужасной смертью, но достойно.
Барак покачал головой:
— Ну почему они не могли просто отречься от своих заблуждений?
— Наверное, искренне думали, что отречение навлечет на них проклятье, — вздохнул я. — Ну ладно, выкладывай. Что за хорошие новости?