Бежать? В какую сторону? Куда бежать? Где спрятаться?
Беги не раздумывая! Быстрей, быстрей, быстрей! Куда глаза глядят. Нет, нет, нет, не плачь, не надо, сейчас не время плакать.
В груди бедной жены дровосека, там, где лежит убаюканная на бегу ее любимая товарная единичка, там, в этой судорожно вздымающейся груди стучит, стучит и стучит сердце, и вдруг оно мучительно сжимается. От боли у нее подкосились ноги, перехватило дыхание. Она знает, она чувствует, что охотники за бессердечными уже гонятся по пятам, чтобы отнять у нее ее дорогую товарную единичку.
Ей хочется остановиться, лечь на землю, вжаться, исчезнуть под папоротниками, растечься в высоких травах, все крепче прижимая к груди любимую малютку. Но на ногах у нее лисьи ботики, лисята, они не дремлют. Они бегут, бегут, бегут, они-то привыкли преследовать добычу и убегать от преследователей. Бегут, летят, отрываясь от земли, бегут без страха и упрека. Куда? Куда они бегут? Не бойтесь, им лучше знать, они сами знают дорогу, дорогу к спасению.
И вот вдруг бедная жена дровосека и ее драгоценная товарная единичка оказались на опушке той самой чащобы, такой густой, что никто не осмеливался туда войти. Лисята же ничуть не замедлили бег, они бросились в чащу, прыгая с корня на корень, раздвигая низкие ветки, спотыкаясь о поваленные деревья.
И тут голос, да, голос, знакомый голос, которого она и боялась, и ждала, прогремел из чащи:
– Кто идет?
– Жена дровосека! – крикнула она, а лисята между тем всё бежали.
– Что надо жене дровосека?
– Убежища! Убежища для меня и моей… моего подарка богов.
Помолчав, голос зазвучал вновь:
– Я слышал выстрелы, это в тебя стреляли?
– Они хотели… они хотели… они хотели ее у меня…
– Иди же! Иди, не бойся!
– Они хотели…
Жена дровосека выбилась из сил. Голос изменил ей, ноги подкосились. Даже лисята не могли больше бежать, побежденные корнями, колючками и усталостью.
Бедной жене дровосека хотелось все рассказать человеку с ружьем и с козочкой, человеку с разбитой головой, все рассказать про страхи, про бессердечных и про топор. Она с трудом продолжала:
– Они хотели… они хотели… и тогда бедный дровосек взял топор и их… их…
Из чащи появился лесной человек.
– Ни слова больше, я хорошо знаю, как черны бывают сердца людей, твой дровосек и его топор хорошо поработали. И если твои мучители получили по заслугам, я тоже сумею хорошо поработать.
Он переложил ружье с одного плеча на другое и протянул ей руки:
– Дай мне твою товарную единичку и иди за мной.
Жена дровосека протянула ему малютку, и человек с ружьем и с козочкой, человек с разбитой головой принял ее с достоинством, как подобает принимать святые дары.