– Эй, ты чего заводишься? – спросил я, заметив, как женщина распалилась – Каждая из вас весьма привлекательна и красива!
– Так почему ты не обращаешь на нас внимание?! А?! – приблизившись вплотную ко мне возмущенно прошипела она – Чем?! Вот чем я тебе плоха?!
Не дав мне ответить, она взяла мою руку и положила на свою грудь.
– Большая, объемная и упругая – произнесла она горячо – Плоха?
Не дождавшись ответа, она повернулась ко мне спиной и нагнувшись ударила себя по соблазнительной и, что греха таить, очень красивой в обтягивающих кожаных штанах попке, которой она в следующую секунду прижалась ко мне.
– Все при мне! Все! И спереди! И сзади! – начала энергично тереться она об меня, а в следующую секунд поднялась из своего положения и повернувшись прижимаясь ко мне грудью. После чего, медленно облизала свои большие ярко-алые губы и впилась в меня страстным поцелуем.
– Так ты не юнец и знаешь, как пользоваться язычком? – спросила она, крепко взяв меня одной рукой за рубаху, а другой ухватив за место пониже спины, после чего снова впилась в мои губы страстным поцелуем.
– Все! – оторвавшись от меня через несколько секунд, произнесла она – Пусть девочки простят меня за то, что не соблюдаю уговор, но я больше не могу ждать!
Адам уверенной походкой вошел в палатку, а затем сделав еще несколько шагов буквально рухнул на свой топчан.
Стиснув зубы, чтобы не завопить от сковавшей мышцы тела судороги он достал из рукава припрятанную заранее иглу и стал уверенно всаживать ее в наиболее напряженные участки тела. Через некоторое время, когда невыносимая боль наконец отступила, он вернул на место свою маленькую помощницу и, закрыв глаза, постарался расслабиться. Он знал, что организм нуждается в отдыхе и необходимо дать ему немного покоя.
Временами, то одна, то другая мышца вспыхивали неприятными ощущениями или вызывали достаточно болезненный спазм, но это длилось недолго и уже спустя буквально десяток секунд, боль уходила.
Через некоторое время Адам ощутил медленно нарастающую резь в затылке и стреляющих висках, после чего облегченно выдохнул. Это значило, что больше сильных спазмов в мышцах не будет, теперь боль в них не столь ужасна, чтобы заглушить происходящее с головой.
«И это нужно мне было согласиться на ученичество Никона – закрывая глаза зло подумал он – Идиот! Возгордился тем, что подобный человек пригласил, можно сказать, в ближний круг! Пошел на поводу у эмоций, а теперь страдаю уже сколько времени! Сейчас бы жил себя спокойно в хорошо знакомых трущобах Амилевиля. Был бы главарем небольшой, но очень богатой банды, которую после отъезда Никона и Люка прикрывал бы дед Димитрий и жизнь была бы замечательной!»