Его губы дрогнули в намеке на улыбку.
– Боги все слышат, дражайшая сестрица. От этих позорных жалоб твой жених весь покроется прыщами.
Мой жених. Любое упоминание о нем влетало в одно ухо и вылетало через другое, а мысли обращались к чему-то более приятному. Например, как бы уговорить дворцового повара раскрыть рецепт пасты из красной фасоли или, еще лучше, как бы спрятаться на корабле и отправиться в путешествие по морю Тайцзинь.
Как единственную дочь императора, меня никуда не отпускали одну, тем более за пределы столицы, Гиндары. Уже через год я стану слишком взрослой для подобных выходок. И слишком замужней.
От унизительности своего положения я невольно вздохнула.
– Значит, я обречена. Он будет уродцем.
Брат усмехнулся и подтолкнул меня.
– Ладно, хватит ныть. Мы почти пришли.
Я закатила глаза. Хасё говорил так, будто ему не семнадцать лет, а все семьдесят. Из шести братьев я любила его больше всех – он единственный мог похвастаться таким же острым умом, как у меня. Но с тех пор, как он всерьез взялся за королевские обязанности и начал тратить свое остроумие на шахматы вместо шалостей, я перестала рассказывать ему обо всем подряд.
К примеру, о том, что скрывалось у меня в рукаве.
Что-то щекотно проползло вдоль руки, и я почесала локоть. Затем, просто на всякий случай, зажала широкий рукав под запястьем. Если бы Хасё знал, что пряталось под этой горой складок, то жизни бы мне не дал.
Он или отец.
– Сиори, – прошептал брат. – Да что не так с твоим платьем?
– Мне показалось, что шелк испачкался, – соврала я, потирая рукав, а затем с демонстративной тоской посмотрела на горы и озеро. – Сегодня так жарко. Разве тебе бы не хотелось поплавать снаружи, вместо того чтобы торчать на какой-то скучной церемонии?
Хасё с подозрением покосился на меня.
– Сиори, не увиливай от темы.
Я склонила голову, изо всех сил изображая раскаяние, и тайком поправила рукав.
– Ты прав, брат. Пришло время мне повзрослеть. Спасибо тебе за… за…
Руки снова что-то щекотно коснулось, и я хлопнула по локтю, чтобы приглушить звук. Моему секрету не сиделось на месте, из-за чего ткань халата бугрилась.
– За то, что ведешь меня на встречу с моим суженым, – выпалила я и спешно направилась к приемному залу, но Хасё поймал меня за рукав, задрал его и хорошенько встряхнул.
Наружу вылетела бумажная птичка не крупнее стрекозы и не менее прыткая. Издалека она напоминала воробушка с красной чернильной точкой на голове. Птичка вспорхнула к голове брата и зависла в воздухе перед ним, быстро хлопая тонкими крыльями.
От изумления у Хасё открылся рот и округлились глаза.