— Что за хрень? — выпалила я.
— Хрень, ага, — он улыбнулся еще шире, — есть возражения?
Я поняла, что он видел, как я заставляю себя промолчать. Цена того, что ты в банде, — это игра по правилам банды. В частности. Однако то, что случилось дальше, в правилах не прописано.
— День настал, Тупень, — сказал Рагнар, — твоя очередь.
— А?
— Давай, это не страшно.
Тупень поднял голову и вопросительно посмотрел на меня.
— Ему не обязательно. — Я и сама слышала, что голос у меня звучит напряженно.
— Обязательно. — Рагнар вызывающе посмотрел на меня, словно напоминая, что на должности заместителя он выглядел бы лучше меня.
Он ждал возражений, чтобы разыграть козырь, вот только я и так знала, что это за козырь.
— Приказ Брэда, — сказал наконец он.
— А сам Брэд где? — Я огляделась.
Все — и Тупень тоже — пялились на женщину на столе. И лишь в этот момент я заметила маленького мальчугана с вытаращенными глазами. Он сидел на кресле, развернутом к столу. Мальчику было года три-четыре, не больше, и он тоже смотрел на свою мать.
— Брэд наверху. — Рагнар перевел взгляд на Тупня. — Ну что, малыш, готов?
Один из братьев О’Лири подкрался к Тупню и стянул с него штаны. Все заржали. Тупень тоже, но он всегда смеется, когда другие смеются, чтобы никто не подумал, будто он ни хрена не понял.
— О-го-го, — проквакал Рагнар, — смотрите-ка, наш малыш готов.
Опять гогот. Громче всех смеялся Тупень.
— Скажи Ивонн, что ты готов, Тупень! — Рагнар посмотрел на меня.
— Я готов! — засмеялся Тупень, польщенный всеобщим вниманием. Остекленевшими глазами он пялился на женщину.
— Ни хрена, Тупень, — сказала я, — не смей…
— Неисполнение приказа, Ивонн? — весело проорал Рагнар. — Подбиваешь его не исполнять приказ?
— Я готов! — завопил Тупень.
Ему нравилось повторять фразы, смысл которых, как ему казалось, до него допер. Другие поставили его на стул, врубили музыку погромче и принялись двигать стул вперед.
Кровь у меня закипела. Боксерские матчи проигрываешь, когда перестаешь регулировать температуру собственной крови. Поэтому я проговорила — тихо, но чтобы Рагнару было слышно:
— За это, Рагнар, ты у меня огребешь.
Ножки стула скребли по полу. Женщина лежала, повернув голову к мальчику. По щекам у нее текли слезы, и она что-то шептала. Не выдержав, я подошла ближе и услышала делано спокойный и все же дрожащий голос:
— Все хорошо, Сэм. Все будет хорошо. Закрой глазки. Подумай о чем-нибудь хорошем. О том, что будешь делать завтра.
Я шагнула вперед, подхватила Сэма под руки и подняла.
— Отпусти его! — закричала женщина. — Отпусти моего сына!