Я вспомнил про труп у меня в ванне.
Я — а ведь я ни разу в жизни, даже в детстве, не поднял руки на другого — убил человека.
«Анх». Если я прежде не понимал этого, то теперь все стало яснее, чем когда бы то ни было: это рецепт не вечной жизни, а хаоса и смерти. Сейчас этот рецепт, к счастью, хранится в секрете. Его не воссоздать, если изучить собственно препарат или формулу, которая дает только состав веществ, без описания процессов — давления и температуры. Им нужен я и мой мозг, где хранится рецепт.
Уничтожитель памяти. Он по-прежнему находился в Эль-Аюне. Я позвонил в аэропорт. И мне повезло. Если мне удастся добраться на следующий день до Вены, то я сяду на курсирующий каждую неделю самолет до Лондона, откуда каждые два дня летает самолет до Мадрида. Но дальше придется импровизировать. Я забронировал билеты.
А затем позвонил в Швейцарию.
Услышав в трубке голос госпожи Чеховой, я извинился за поздний звонок и попросил, чтобы Кларе прекратили колоть препарат, который я высылаю им, — сказал, что, по моим наблюдениям, именно этот препарат и вызывает такое психическое состояние. Остается лишь надеяться, что это расстройство — не навсегда, однако на восстановление уйдет немало времени.
Я прошел в спальню и собрал дорожную сумку. Взял кое-что из одежды, имеющиеся у меня в наличии рубли и нашу с Кларой свадебную фотографию. Если я проведу за рулем всю ночь, то к рассвету доберусь до Вены.
Когда я заглянул в ванную за туалетными принадлежностями, то взгляд мой упал на ванну.
Я развернулся, приподнял ковер и посмотрел на Бернарда Юханссона. На дыру у него во лбу. На почерневшую и запекшуюся кровь у стока. Свой мозг я очищу, но когда они найдут труп моего коллеги, то наверняка пропустят его мозг через «Экзор». Сколько времени у них уйдет, чтобы восстановить всю формулу? Сто лет? Десять лет? Год? Вот только сейчас прятать труп было уже поздно.
Покойник словно смотрел куда-то на потолок над моей головой. Как будто ждал, что ангелы прилетят с небес и вознесут его туда на крыльях. Вознесут на крыльях его душу.
На крыльях.
Я сглотнул.
Да, так и придется поступить.
Я вернулся в спальню и достал старый кожаный чемодан.
Потом спустился в подвал и взял пилу.
В коридоре выкрикивают мое имя.
В дверь чем-то громко колотят. Возможно, прикладом.
Дорога, надо вспомнить дорогу. Вена. Лондон. Мадрид. На грузовом самолете я долетел до Марракеша, а оттуда поймал попутку — грузовик.
Водитель, немного говоривший по-русски, спросил, что у меня такое в чемодане и почему оно так воняет.
Я объяснил, что везу человеческую голову, что я вскрыл топором череп и положил голову на солнце, чтобы на нее налетели мухи. Что через все отверстия мухи пробрались внутрь и отложили яйца, из которых и вывелись личинки. И теперь личинки эти пожирают мозг. Услышав такую шутку, водитель рассмеялся, но все равно спросил зачем.