— Нет, но почти умерла. По крайней мере, для меня. Ты ведь не собираешься расспрашивать меня о ней?
— Само собой, нет, — ответила Анна-Мария, опустив глаза.
— Кроме того, прищепка — хорошая штука, когда надо заставить кого-нибудь из этих болванов закрыть рот.
Освальд рассмеялся, приблизился к ней и сделал вид, будто надевает прищепку ей на губы.
— Но, если честно, случались и хорошие дни…
И тут он стал рассказывать Каллини о своем детстве на Туманном острове. О прекрасной природе. О местах, которые хотел показать ей. Как он еще ребенком понял, что у жизни на него большие планы. Углубился в аналогию с пауком. Вспомнил, как ребенком оторвал у шмеля крылья — да, звучит ужасно, но разве не все мальчишки так делают? Как бы то ни было, это помогло ему понять, что существует два вида насекомых. Одни — коварные и опасные, как скорпионы. Известно ли ей, что скорпионы убивают до пяти тысяч человек в год? Или опасная японская оса — рой таких ос может съесть целое животное всего за несколько минут. Или же паук — единовластный правитель в своей сети. Но маленький неуклюжий шмель так доверчив, его так легко перехитрить… Тогда-то он и осознал, что с людьми то же самое. Нужно выбирать, как ты хочешь прожить свою жизнь — иначе в один прекрасный день кто-то придет и оторвет тебе крылья.
— Кажется, все это было вчера, — произнес Освальд, печально улыбнувшись. — Самое грустное в жизни — не то плохое, что в ней происходит, а то, что она проходит до того, как успеешь о чем-либо задуматься. Твое пребывание на Земле — лишь краткий вздох вечности. Поэтому так важно, чтобы мы распространили «Виа Терра». Сделали ее частью самой вечности.
Анна-Мария была так тронута его искренностью, что у нее сдавило горло. Насколько он раскрылся перед ней… Она была почти уверена, что ни с кем другим Франц не разговаривал так доверительно.
Целый час они просидели, разговаривая. Он держал ее руку в своей. Потянул ее вверх, чтобы она встала на ноги, и обнял. Начал расстегивать на ней блузку, но, когда она запрокинула голову, чтобы он поцеловал ее, отвернул лицо.
— Лучше не рисковать. У нас будет впереди целая жизнь, когда я выйду отсюда.
Освальд усмехнулся, снова застегнул на ней пуговицы и многозначительно подмигнул.
Под конец он заявил, что должен вернуться к автобиографии. Работа над ней продвигалась хорошо. Анна-Мария уже нашла несколько издательств, которые с нетерпением ждали момента, чтобы купить права. Когда она рассказала об этом, Франц, похоже, был тронут.
— Ты — настоящее сокровище, Анни. Как мне повезло, что у меня есть ты…