Держа перед собой две пары сапог, в землянку вошел старшина.
— Примерьте, пожалуйста.
— Оставь, я выберу. Разведчики не вернулись?
— Пришли, товарищ командир. Говорят, похоронили еще двух партизан.
— Позови ко мне Воробейчика и взводных.
— Есть! — и старшина вышел.
Саблин задумался. Зря он пошел с ротой в засаду. Не будь его там, мог бы умные замечания сделать кому следует. Теперь же что докажешь, что скажешь? Впрочем, нужно почувствительнее уколоть командира разведки: если бы не доложили с секретного поста, никто и не знал бы, что рядом — гитлеровцы.
Пригласив явившихся по его зову взводных садиться, Саблин сразу упрекнул Воробейника:
— Теперь понятно, товарищи, что мы стали слепыми из-за бездействия разведчиков.
— Почему же это разведчики завязали вам глаза? — спросил Воробейчик.
— Неужели вы думаете, что сегодняшняя неудача лежит не на их совести?
— Мне кажется, вместе с вами ездил на разведку как раз разведчик.
— Считаете это своей заслугой?
— Нет, чужая слава мне не нужна. Тем более сегодняшняя.
Пинчук незаметно толкнул Воробейчика, давая понять, что так разговаривать с командиром нельзя. Но Воробейчик не умел кривить душой, привык всегда говорить правду в глаза. Молодой, горячий, один из первых партизан, он не любил людей, становившихся бездумными пешками перед начальством. Если ты воин, говорил Воробейчик, ты всегда должен им быть и думать, как победить врага.
Командир разведки начал опять:
— Нужно прямо сказать, что сегодняшняя засада была устроена бездарно.
— По чьей вине?
— Вы были там, вам и виднее. Хорошо, если это будет единственная ваша ошибка. А если и дальше будем так же подставлять себя под удары фашистов…
— Хотите сказать, что мы умышленно подставили роту под удар? Но ведь мы вместе обсуждали план засады!
Маленькие глазки Саблина сверлили то Бизунка, то Пинчука. Бизунок опустил голову, и по его лицу нельзя было определить, согласен он или не согласен. А Пинчук смотрел в глаза командиру роты, и было ясно, что поддерживает его.
— Почему же, товарищ Воробейчик, разведка не предлагает нам объекты, где можно было бы провести более удачные операции? — не успокаивался Саблин.
— Это уже другая тема. А вот сегодня можно было уничтожить много гитлеровцев, захватить трофеи и не понести потерь.
— Каким же образом?
— Я уже говорил и готов повторить, что роту разместили бездарно. Сам сотни раз бывал на той поляне. Неужели не ясно, что любая засада должна предусматривать вариант удачного отхода? А сегодня этого не было. И не только этого. Главное — мы не смогли заметить врага, а если бы и заметили, ничего не смогли бы сделать. Достаточно было одному немецкому пулеметчику вскочить на насыпь железной дороги, и неизвестно, кто из партизан остался бы в живых. Нет, это не засада, и виноваты все, кто ее организовывал!