Наконец Володя добрался до угла домика. Затаив дыхание, он прислушался, не сделает ли часовой хотя бы один шаг. Внезапно все тело охватил холод, даже зубы застучали. Убедившись, что возле дома никого нет, Володя выпрямился. «Значит, кроме немца, что сейчас на мосту, больше постов не ставят», — подумал он и направился к хлеву.
Обошел вокруг и остановился возле ворот. Опять прислушался. Нащупал железную ручку, ворота приоткрылись, и партизан пролез в образовавшуюся щель. Через маленькое оконце из отгороженного в углу помещения падал тусклый свет, красным блеском отражавшийся в глазах встревоженных лошадей. Володя открыл дверь и вошел в помещение. На топчане возле стены лежал бородатый старик, погрузившийся в глубокий сон. Возле двери на вбитом в стену костыле висело седло и уздечка. «Не взять ли коня?» — мелькнула мысль. Подойдя к старику, партизан слегка потряс его за плечо. Тот поднял голову, испуганно вытаращил глаза. Володя направил на него пистолет:
— Тихо, дед! Ни звука!
Старик спустил ноги с топчана, сел, все еще с ужасом глядя на человека.
— Оседлайте кобылу, — сказал партизан.
— Кто вы?
— Не все ли равно? Или вы только фашистам служите?
— Нет, я спрашиваю, откуда ты, сынок?
— Из Жлобина, из-под расстрела сбежал. Нужна лошадь.
— Нужно так нужно, — поднялся старик. — Только меня за это убьют.
— Ничего вам не сделают. Молчите, иначе стреляю!
— Хорошо, я оседлаю кобылу. Только вы меня тут снаружи заприте: просижу до утра, а там скажу, что кто-то украл.
— Правильно. Пошли!
Пока старик седлал кобылу, Володя светил ему фонарем. Было видно, что дед не так боится немцев, как привык к животному и жалеет его. Напоследок погладив кобылу по крутой шее, он вернулся в свой закуток, и Володя, набросив петлю на пробой, крепко запер дверь снаружи. Потом вывел кобылу из хлева, довел до берега реки и только там вскочил в седло. Лошадь смело вошла в воду, вытянула шею и поплыла к противоположному берегу.
Анатолий испугался, увидев, что кто-то плывет на коне. Быстро спрятался за куст, приготовил автомат. И ушам своим не поверил, услышав оклик выбравшегося на берег друга.
— Неужели взял?
— Сами дали, — Володя спрыгнул на землю. — Подержи, я оденусь.
Толик был очень рад, что командир добыл себе кобылу. Теперь Вороной окончательно принадлежит ему. Но Федор отнесся к этому иначе. Выслушав рассказ Володи о встрече со стариком, он с сомнением покачал головой:
— А не думаешь, что дед расскажет немцам о приходе партизан? Те возьмут да и поставят часовых.
Командир усмехнулся:
— Каких партизан? Я ведь голый был, из-под расстрела сбежал. Запер деда и увел кобылу. Подумают, что на хлев случайно наткнулся какой-то бродяга, и успокоятся.