— Никто вас не возьмет. Мало ли какую цель имеете. Кто вам поверит?
— Как это не возьмет? Я же советский инженер, лейтенант, был ранен, попал в плен и пошел сюда, чтобы быстрее вернуться к своим. Иначе гнил бы где-нибудь на западе за колючей проволокой.
— Но ведь вы работаете на врага.
— Я не признался немцам, что инженер. Сказал, что рядовой красноармеец, знаю немецкий язык, они и взяли переводчиком. Выручаю, как могу, своих людей. А сколько пленных благодаря мне из дивизии убежало! Обещали, что, если попадут к партизанам, придут за мной. Но никто не пришел. Неужели не верят?
Данилов говорил, и Володя видел, как постепенно исчезает его первоначальный лоск. Хлопец поверил в его искренность, но он сам находился в нелегком положении. Разница между ними была лишь та, что Данилов заблудился на вражеской дороге, а Володя, наоборот, на партизанской тропе. Не смешно ли: партизан и немецкий переводчик сидят друг против друга. Данилов нашел семью, которой можно открыться, рассказал все. Но семья ведет себя очень осторожно, и это угнетает его. Если они не верят, кто же тогда сможет поверить? Ведь он мог бы жестоко расправиться с партизанской семьей, но не сделал и не сделает этого.
— Вы тоже не верите мне? — спросил Данилов.
— Верю.
— Спасибо хотя бы за это. Несколько дней назад ко мне привели пленного. Он убежал в Жлобине из эшелона. Я намекнул насчет партизан, а он сказал, что они ушли куда-то в глубь полесских лесов. Сам почему-то от моей помощи отказался.
— Может быть, пленный думал, что вы его испытываете? Не верю, что человек согласится быть лучше в плену, чем на свободе.
— Тогда почему раньше пленные не боялись меня, а слушались и убегали? Повторяю, я многим из них помог. Оставшиеся же, двенадцать человек, примирились со своим положением, что ли. Эх, если бы они связались с партизанами!
— Вы рассуждаете правильно, — сказал Володя и задумался.
Пообещать, что он отведет их всех к партизанам? Неизвестно, на кого наткнешься. Могут и самого арестовать, а потом выдать Саблину. Отвести в лес и указать дуть в лагерь тоже нельзя: вдруг кто-нибудь из них вернется и донесет немцам?
— Лучше всего вам уйти к партизанам вместе с пленными. Они подтвердят, что вы свой человек, а не явились с какой-либо иной целью. Хорошо бы взорвать склад, уничтожить машину. Этим вы могли бы загладить свою вину…
У Данилова заблестели глаза, распрямились плечи. Он с шумом втянул в себя воздух:
— Могу и командира дивизии уничтожить! Однако куда после этого деваться?
У Володи мелькнула мысль: взять с собой переводчика, пленных, вооружиться и действовать самостоятельной группой до прихода Красной Армии. Группа — наилучший выход и для него, и для них.