Желание нанести усатому азиату сокрушительный апперкот и отправить его в нокаут стало своеобразной идеей фикс, которая с каждым днем все сильнее и сильнее охватывала душу американского президента. Простодушно слушая нашептывания хороших американских парней – Бирнса, Гарримана и Гровса, Трумэн с увлечением строил планы по обузданию аппетитов советского лидера в Европе и Азии.
И тут как нельзя кстати пришло известие от ученых, занятых в «атомном проекте», что они смогут произвести долгожданное испытание сверхбомбы в середине июля. Узнав об этом, Трумэн приложил массу усилий, чтобы передвинуть начало мирной конференции с начала июля на самый конец месяца, где дядю Джо ждал весьма болезненный хук в незащищенную челюсть.
Когда секретарь с известием о событиях в Германии переступил дверь президентского кабинета, Трумэн был в отличном настроении. Вместе с генералом Гровсом он был занят составлением планов по полному и окончательному умиротворению Японии. После того как проклятая заноза по имени Окинава была наконец-то удалена из определенного места американской армии, настало время подумать о высадке десанта на главный остров японского архипелага. Следовало нанести узкоглазому противнику сильный удар по корпусу и, сбив с ног мощным кроссом, заставить его смыть кровью нанесенное оскорбление американскому народу.
Будучи сенатором, а затем вице-президентом, Трумэн глубоко уважал Рузвельта как политика, сумевшего вытащить страну из стальных тисков Великой депрессии. Но чем глубже Трумэн вникал в дела управления государством, тем больше у него возникало сомнений относительно правильности деятельности своего предшественника. С его глаз словно спадала пелена, открывая его взору истинную сущность легендарного ДФР[3], и многое предстало перед американским президентом совсем в ином свете.
Оказалось, что «великий Рузвельт» был типичным кабинетным червем, ставившим крепкие кулаки на самое последнее место при разрешении споров с соседями. Вместо того чтобы во время переговоров со Сталиным твердо стоять на своей точке зрения, гордо поигрывая мускулами, он вел душевные разговоры, плел тайные интриги, искал компромиссные решения, чем наносил, по мнению Гарри Трумэна, большой вред интересам Соединенных Штатов. И ялтинские соглашения, по которым после наступления мира русским слишком много перепадало, были наглядным примером неэффективности подобной тактики. Подобные действия президента Рузвельта плохо укладывались в голове нового обитателя Белого дома. Он совершенно не понимал человека, стараниями которого американские вооруженные силы были так быстро и качественно перевооружены. Всего за четыре года бравые янки получили самые лучшие в мире танки и автоматическое оружие, военно-воздушные силы – первоклассные истребители и бомбардировщики, а звездно-полосатый флот – самую мощную группировку в мире авианосцев.