Кранц тоже встал.
— Я никого не знаю, — сказал он, — возможно, что Зайковский умер… Я не переписываюсь ни с кем. Последний раз я видел его в 1910 году… Или даже раньше…
Он посмотрел на нее пристально, потом вдруг опустился на свой стул, тяжело облокотился на стол и потер лоб рукой.
— Да… — протянул он, обращаясь как будто сам к себе, — все это, в сущности, пустяки…
Он старательно смахнул со стола пролитую им лужицу виски и громко заговорил сам с собою по-китайски. Елена постояла с минуту, наблюдая за ним, потом надела шлем и вышла. Кранц не пытался ее остановить.
Она медленно спускалась с лестницы.
Что предпринять? Из всего потока слов г-на Кранца нельзя было сделать никакого вывода. Оставалось вернуться в Чан Ша. Там есть европейцы, они помогут ей найти способ догнать труппу, если это еще возможно.
У калитки Елена неожиданно столкнулась с высоким монахом. Он вежливо посторонился, уступая ей дорогу. Она мельком оглядела его. Монаху было на вид лет 30. Неуклюжая черная сутана не смогла изуродовать его стройную, широкоплечую фигуру. Лицо, худощавое, с темными, глубоко посаженными глазами и орлиным носом над маленькими усиками, было покрыто легким загаром. Елене пришло в голову заговорить с ним. В ее положении приходилось хвататься за каждую возможность… Но монах сам пошел навстречу ее намерению. Он снял свой белый шлем и обратился к Елене по-французски:
— Простите меня, m-lle, мне показалось, что вы чем-то сильно обеспокоены. Не могу ли я быть вам полезен чем-нибудь?
Лицо монаха было приветливо. Он стоял с непокрытой головой, слегка наклонившись, и ждал ответа.
— Да, — сказала она, — я в очень затруднительном положении. Г-н Кранц, к которому я только что обращалась, человек, видимо больной, а кроме него, здесь нет европейцев.
— Я сам направляюсь к г-ну Кранцу, — ответил монах, — но если вы спешите, я отложу мой визит к нему.
— Я подожду вас здесь, в саду, — предложила Елена.
Монах поклонился.
— Вам не придется долго ждать, мой разговор с г-ном Кранцем займет всего несколько минут.
* * *
Ждать ей пришлось, наоборот, долго. Только через час монах спустился в сад. Лицо его было озабоченно.
— Я к вашим услугам, — заговорил он, подходя к Елене, — простите, что я заставил вас ждать, m-lle…?
Елена протянула ему руку.
— Мое имя — Елена Зубова. Я русская.
Монах снова снял свой шлем.
— …М-lle Helene, я слушаю вас с большим вниманием.
Она в кратких словах рассказала монаху обо всем, что с ней случилось.
— Мне кажется, что самое лучшее для вас, — заметил он, когда Елена умолкла, — это возвратиться в Ханькоу и обратиться к властям…