В этот критический момент, над головой Дорогова показались огромные, подбитые гвоздями башмаки, потом ноги в смятых парусиновых брюках и с крыши рубки, прямо на Павла Александровича, свалился Ван. Дорогов едва устоял на ногах под этим грузным натиском. Ван несколько раз взмахнул руками, стараясь сохранить равновесие, уцепился за Дорогова, потом за стену рубки. При этом патроны, которые он все время машинально сжимал в кулаке, со стуком разлетелись по всей палубе и тотчас же поскатывались за борт. Никто даже не успел разглядеть, что это такое г-н Ван рассыпал. Кончил он все-таки тем, что растянулся под ноги Тенишевскому. Валериан Платонович отступил, удивленный. Тася громко засмеялась.
Но Вану было не до смеха. Лицо его было перекошено, глаза широко открыты. С несвойственной ему быстротой он вскочил на ноги и, снова уцепившись за Дорогова, зашептал сбивчиво и хрипло:
— Пираты… Ай-а!.. Пираты… Вон там… Ай-а!.. Ай-а!..
Все разом обернулись.
Спереди, с правого борта, наперерез катеру налетал большой узкий сампан под неуклюжим темным парусом. На нем не видно было огней. В густом сумраке с трудом можно было различить на носу его несколько фигур. Высокий силуэт, ловко балансируя багром, перебегал с кормы по узенькой полоске борта.
— Павел! — решительно скомандовал Тенишевский. — Беги к штурвалу и поворачивай назад. Я буду отстреливаться отсюда. Постараюсь свалить у них рулевого. Ничего, удерем!
Оттолкнув с дороги растерянного, трясущегося Вана, Валериан Платонович бросился в каюту за оружием. Торопливо открывая чемодан, он отдал Терентию распоряжение:
— Бегом вниз! Если мерзавец-машинист вздумает застопорить машину — по шее его как следует!
Дорогов был уже на носу. Отстранив перепуганного рулевого, он взялся за штурвал. Тенишевский подбежал и сунул ему в карман револьвер.
— Держись, Павел! Терентий внизу, в машинном. А я им задам сейчас перца!!
— Ребята! — обернулся он к девушкам, которые столпились, ничего не понимая, на узкой площадке. — Марш в каюту! Пираты нападают! Живо!!
— С Богом! — крикнул ему вслед Дорогов.
Возле дверей каюты Тенишевский задержался и бросил на стол ключи.
— Шура, Маруся! В моем чемодане патроны, в банках от какао. Скорее!
И, не дожидаясь ответа, он поспешил на корму.
Тася стояла все в той же позе, спиной к перилам, внимательно рассматривая приближавшийся сампан. На досках палубы ничком лежал Ван.
— Тася! — воскликнул Валериан Платонович. — Сейчас же в каюту!
Она не тронулась с места.
— А кто из вас храбрее, Валериан Платонович, — спросила она, — вы или Павел Александрович? Я думаю, что он. Вы больше — на языке.