– Я могу вам помочь, – сказал я. – Ведь ничего странного, что вы захватили человека, который ночью бродил подле вашего дома. И никто не может вас в этом обвинить. Но теперь, когда я представился инквизитором, вы должны меня отпустить. Йоханн, Оли, не поддавайтесь козням Дьявола, не рискуйте жизнью и не берите на душу смертный грех, коим есть убийство ближнего.
Я старался говорить спокойным, уверенным голосом, но не думаю, что слова мои доходили до Йоханна. Зато брат его присматривался ко мне все внимательней, а когда я замолчал, глубоко вздохнул.
– Йонни, сделаем так, как он советует, – сказал тихо. – Он ведь может нам помочь…
– Нет! Ты что, дурак, не понимаешь: он говорит так, только чтоб мы его развязали.
Охо-хо, как видно, малыш Йоханн научился у своих приятелей-комедиантов искусству декламации. Чтобы подчеркнуть смысл своих слов, он размахивал факелом, но на этот раз мне удалось уклониться от удара. Лишь несколько искр снова сорвались с факела и погасли на моем лице.
– Но подумай… – продолжил было брат Йоханна, я же пообещал себе, что если выпутаюсь, постараюсь оказать ему милость так же, как он оказывал ее мне.
– Не буду ни о чем думать! – заверещал Швиммер, а его хриплый крик перешел в задушенный писк на последнем слове. Да-да, этот человек был не в своем уме. – Убьем его – и все!
– Непростое это бремя – нести крест воспоминаний об убитом человеке, – сказал я, глядя прямо в глаза Оли. – И разве Писание не остерегает нас: «Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а знайте, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной»[6]?
– Ты не мой брат! – рявкнул Йоханн.
– «Судите других по справедливости и не тревожась. Но помните: каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить»[7], – добавил я, возвышая голос. – А уверены ль вы, что ваш суд – справедлив? Что когда придет время измерять ваши злые и добрые поступки, скажете Господу: да, поступил тогда хорошо, убив человека, который не причинил мне ни малейшего зла?
Оли отвел взгляд и что-то забормотал себе под нос. Я не слышал слов, лишь видел, как шевелились его губы.
– Нужно было ему кляп вставить, – сказал Швиммер и погрозил мне факелом. – Где Альди? – повернулся он к брату.
– Следит за домом, – пробормотал тот.
Я догадался, что они говорят о третьем брате, и полагал, что этим число людей, знавших о похищении, исчерпывается. Сложись ситуация иначе, трое селян не представляли бы никакой проблемы для инквизитора Его Преосвященства. Но связанного человека сумеет зарезать даже ребенок…