– Господь в милости своей призвал Ахима Мышку, – соврал я. – И нужно ему выкопать хорошую могилу.
– О Господи! – он сложил ладони перед грудью. – Смилуйся над его пьяной душою.
– И прими его в Своем сиянии, – завершил я серьезно.
– Пока меня нет, со всем справится Руди, думаю, – сказал могильщик. – А не сыщется у вас еще винца, господин?
Я покачал головой.
– Что за Руди?
– Да такой… Спит Бог весть где, волочится туда-сюда, но всяко пара медяков ему пригодятся…
– Он тебе обычно и помогал?
– Ну а кто ж, как не он? Давал я ему работку порой. И вот Матиасу еще… Матиас – он даже лучше будет, поскольку же от доброго сердца помогал. И грошика, бывало, не возьмет…
Это меня заинтересовало. Как-то не слишком я верю в сочувствие и бескорыстные поступки. Обычно так уж оно бывает, что если кто пытается дать тебе что-то задаром, то раньше или позже приходится заплатить за это дороже, чем думалось вначале. Но кто таков сей Матиас, столь охотно помогавший могильщику? Наверняка я узнал бы это куда раньше, когда бы не зуд брата-милостынника, приказавшего тотчас приступать к пыткам могильщика вместо того, чтобы сперва просто поболтать с ним. Отчего некоторые полагают, что необходимое признание можно добыть, лишь причинив страдания?
– Матиас? – переспросил я. – А как дальше?
– Матиас Литте, – проговорил он быстро. – Хороший человек, скажу я вам…
– Спасибо тебе, Курт, – сказал я сердечно. – Посидишь здесь еще ночку, а утром тебя выпущу. Договоримся так?
Он кивнул.
– Пусть Всемогущий Господь ведет вас, добрый господин, – сказал, и из глаз его полились слезы.
Я вышел, закрыв дверь на ключ. Что ж, стоило пройтись, поговорить с помощниками могильщика. Проверить, кто таковы эти Руди и Матиас Литте.
Сперва я решил поговорить с этим вторым, поскольку, как уже упоминал, намерения людей, отказывающихся от денег за свои услуги, пробуждают во мне глубокие подозрения. Возможно, я грешу неверием в существо, созданное по Божьему подобию, но я искренне уповаю на то, что Господь простит мне эти сомнения, увидев результат моих деяний.
* * *
Курносу я приказал засесть в корчме и развязать язык местным, поскольку, как верно подметил рыцарь де ля Гуардиа, всегда стоит узнать, кого в городке полагают чудаком или кто сторонится прочих людей. Курнос, правда, не был идеальным соглядатаем, поскольку его хмурый характер, уродство и вонь никогда не мытого тела превращали его в не слишком желанного компаньона. Но я надеялся, что посетителям штольпенской корчмы все это не помешает, особенно когда вино или пиво зашумит у них в головах. Конечно, обычно я подряжал в таких ситуациях близнецов, но нынче другого выбора у меня не было – только воспользоваться помощью Курноса. И он справился на удивление хорошо, ибо кроме прочих, совершенно ничего не значимых сплетен, принес интересные вести о Матиасе Литте. Вести, которые мне стоило проверить на месте.