– Он не смеет, – прошелестела одними губами. – У костра ничего не было…
– Хаген в это не поверил, – грустно отозвался Нокс. – Врезал мне за несостоявшийся поцелуй.
– Несостоявшийся? – переспросила, глупо приоткрыв рот.
– Ты была такой милой там, на поляне. Такой крошечной, беззащитной и трогательной. – Плавная, тягучая речь. Дыхание, пропитанное запахом алкоголя, который слишком быстро развязал Ноксу язык.
– Ты первый оттолкнул меня, – с обидой в голосе напомнила я Ноксу о нашем поцелуе на обочине у леса. – Сказал, что нам не стоит заигрываться.
– Помню. Поэтому и не стал целовать тебя у костра. Хотя очень, – он наклонился, и его дыхание до мурашек обожгло мою шею, – очень этого хотел.
В горле пересохло, будто я только что проглотила целый мешок раскаленного солнцем песка. Я не понимала Нокса. Но, что хуже, я не понимала саму себя. Губы горели от жажды поцелуя, тело томилось в ожидании прикосновений, но разум бился в агонии, умоляя бежать.
– Я не люблю тебя, – произнесла я с закрытыми глазами, хотя в темноте и так не видела ничего, кроме неразборчивых теней.
– Знаю, – прошептал Нокс, и мое сердце осколками усыпало опустевшую грудную клетку.
Почему… Почему так больно?
Немного помолчав, Нокс спросил:
– А Хагена? Его ты любишь?
Губ коснулась нервная усмешка. У нас уже был похожий разговор. Тогда я умоляла Нокса побыть со мной, чтобы хотя бы на одну ночь почувствовать себя живой в объятиях человека, которого выбрала сама. А что происходит сегодня? Я запуталась.
– Нет. Я не люблю его, – призналась, когда перед глазами предстали воспоминания минувшей ночи: грубые руки, холодный взгляд и зубы, оставляющие после себя пламя на коже.
– Знаешь, – пьяно протянул Нокс, а я напряглась. Его слишком быстро утягивало в алкогольный омут. – Очень обидно получать за то, чего не делал, хотя невыносимо этого хотел. Это вдвойне нечестно.
Его дыхание уже скользило по моей щеке и щекотало сухие губы. Я могла бы их облизнуть, но хотела, чтобы это сделал Нокс. Знаю, он пьян. Но и я далеко не в себе.
– Мы могли бы исправить эту несправедливость. – Я кожей чувствовала тепло губ, с которых совсем близко срывались такие дерзкие, неправильные, но манящие слова.
Я подалась вперед и приоткрыла губы, готовая позволить Ноксу стать моим дыханием на короткие мгновения жадного, иступленного поцелуя. Он еще не коснулся меня, не успел накрыть мои губы своими или скользнуть по ним кончиком языка, но я уже предвкушала жар и сладость. Плавилась изнутри, как податливый воск.
Его ладони легли на мои бедра и крепко стиснули их. Нокс наклонился еще ближе. Медленно, дразняще… И только поэтому ничего не случилось.