Я резко обернулась и подскочила к Джеффри, который тоже садился за руль. И как раз успела схватить дверцу прежде, чем та захлопнулась.
– Мистер Джеффри! У меня к вам пара вопросов.
Он нахмурился.
– Извини, Нэнси, я спешу. Много дел. Старая Махоуни в больнице, и теперь мне приходится за всё отвечать.
– Об этом я и хотела поговорить. Авария произошла сразу после того, как миссис Махоуни посетила ваш автосервис. Любопытно, как так сложилось?
– Ты что, меня обвиняешь?! – вспылил Джеффри, раздувая ноздри. – Как ты смеешь? Я уже говорил с полицией!
– Я всего лишь собираю сведения, и вы ничего не потеряете, если поговорите со мной…
Тут он нажал на газ, и машина дёрнулась вперёд. Я схватилась за открытую дверцу, но не удержалась на ногах и рухнула на землю. Джеффри тут же затормозил, чтобы не наехать на меня. В эту минуту я приподняла голову и увидела, как из-под водительского сиденья выскользнул гаечный ключ, весь в масле. И уставилась на него, поражаясь своей удаче.
Джеффри опустил взгляд, и лицо его побелело от ужаса.
Глава шестая. Все средства хороши
– Откуда это? – пробормотал Арт Джеффри.
– Это вас надо спросить, – ответила я. – Дайте взгляну.
Он заглушил двигатель, а я достала из сумки чистый носовой платок и завернула в него гаечный ключ, стараясь не смазать отпечатки. Если они, конечно, там были. Инструмент оказался весь измазан в каком-то мерзком жире.
Я в очередной раз пожалела, что со мной нет Бесс. Она бы сразу сказала, можно таким ключом расшатать педаль тормоза или нет. А так мне оставалось только гадать, что к чему. Я коснулась жирного слоя и обнаружила, что он скользкий и не слишком густой, совсем не похожий на моторное масло.
– Тормозная жидкость, – наугад выпалила я.
Джеффри сразу мне поверил и тяжело вздохнул.
– Наверное, ключ сюда подбросили. Может, ещё пару часов назад. Окна-то я оставил открытыми, а машина давно тут стоит.
Я позвонила шефу Макгиннису. У нас с ним была особая договорённость. Он не мешает моим расследованиям, а я сообщаю ему всё, что удаётся узнать. Полицейская машина подъехала всего минуты через три, а значит, это дело считали крайне важным.
По пути домой я всё думала о том, каким сердитым выглядел Арт Джеффри, когда его сажали в машину. Сердитым, униженным… но не пристыженным. Меня терзали муки совести. Да, он плохой человек, но делает ли это его преступником?
Дома стояла полная тишина. Я огляделась и тихонько поднялась по покрытой ковром лестнице на второй этаж. Маркус Хаммонд говорил, что будет поздно. А значит, я успею обыскать его комнату. Может, он и не замешан в аварии, но всё-таки вызывает подозрения, а их хорошо бы проверить.