— Лариса, как себя чувствуешь?
Я осторожно наблюдал за окрестностями, благо что мою загоревшую почти до черноты физиономию не так-то легко увидеть: скала за спиной, к счастью была не белоснежного мрамора.
— Голова кружится, — слабым, едва слышным голосом, ответила она.
Конечно же, боль жадр снял полностью, но все остальные эффекты тяжелого ранения убрать ему не под силу.
— Потерпи, девочка, потерпи.
— Потерпеть до чего?
Тот вопрос, на который при всем желании у меня не нашлось бы ответа. И все-таки я ответил. Вернее, солгал.
— По времени вскоре наши должны подойти. Может сегодня и не успеют, но завтра точно придут.
— Ну и откуда они возьмутся? — обоснованно засомневалась она. — Игорь, я слышала и ваш разговор, и то, что говорили эти гады. Неоткуда теперь помощи взяться.
И тогда мне пришлось солгать еще раз.
— Фил должен прийти, а бойцов у него!..
Фил был мертвее мертвых уже несколько дней. Да и народу у него никогда не было много — в лучшем случае человек тридцать. И если бы вдруг ожил и сам, и его люди, ничегошеньки бы он сделать не смог. Но как же мне хотелось дать ей хоть какую-то надежду! Симпатичной молодой девчонке с поломанной жизнью, жить которой осталось каких-то несколько часов в лучшем случае. И желая прекратить неприятный разговор:
— Бобер, от брикета что-нибудь осталось?
— Есть еще немного.
— Лариса, пожуй через силу, и водичкой запей. Да побольше ее выпей, ты много крови потеряла.
— Себе оставьте, вам может пригодиться.
Пришлось повысить голос.
— Ешь, я сказал! Бобер, что у нас там с магазинами?
Мой приказной тон не дал ничего.
— Смотрю я на вас, парни, и думаю. Ну почему мне так не повезло угодить к этим мерзавцам?! Считала, здесь вообще нормальных людей нет, одни только такие и есть. Нет, вы же совсем другие!
— Лариса, когда отсюда выберемся, не забудь, что сейчас говоришь, — сказал Виталий.
— Что именно?
— Что мы хорошие. На Теоретика можешь даже не глядеть — у него Валерия есть. Но обо мне точно не забудь: знаешь, какие я на тебя виды имею!
— После всего того что со мной было?! Иногда кажется — я настолько в грязи, что ее уже и не отмыть никогда.
— Глупостей не говори. В чем ты виновата? В том, что перенесло в Центр, а не в любое другое место? Держи, Теоретик. Вот в этом магазине патронов не хватает пять штук, так что имей ввиду.
— Теоретик, спускайся! — голос, заставивший от неожиданности всех нас вздрогнуть, принадлежал Кондею, и был он приторно-сладким словно вкус местной ягоды кайала. — И Ларочку обязательно с собой прихвати, дел у нее теперь значительно прибавится! — вынудив девушку сжаться, и даже зажмурить глаза. — А того хмыря, который с тобой в компании, можешь там и оставить. Дохлым, конечно же, глядишь, тебе и зачтется.