К тому же, дальше начинаются места, где вполне вероятна встреча с местными «обратившимися», ну а на воде, они нам совершенно ничем не угрожают…
— Всегда думал, что во время ожидаемой осады и окружения, должен вводиться режим строгой экономии, реквизиция излишков продовольствия и плановое, нормированное распределение продуктов. Ведь, никому неизвестно — сколько продлится весь этот фестиваль. А у них тут, все вольготно, как в мирное время. Ешь, пей, хоть в три горла, сколько пожелаешь, — удивляется художник, прихлебывая из большой кружки, — Нет, я-то этому только рад, но все же как-то странно и не слишком дальновидно. Глаза у здешнего хозяина — вроде неглупые. А вот его младший брательник мне совершенно не понравился. Хитрожопый и себе на уме — по морде видно.
— Насчет брата согласен, — киваю я, — Наверное, очень давно мечтает сесть в кресло старшего. А насчет реквизиций и распределения продуктов… Возможно, просто, еще не перестроились на экономику военного времени. Инертность системы управления, она такая, — развожу руками я, — И почему здешняя система должна отличаться от нашей? Да и вообще — может, здешние причастные и власть имущие, настолько не уверены в победе, что на всё забили и действуют по принципу — лучше сами все сожрем, лишь бы супостатам даже макового зернышка не досталось.
— Ну да, ну да. Все может быть, — соглашается друг.
— Я вас умоляю, мужчины. Только не надо сравнивать с нашей системой. У нас и без всякого осадного положения не случись того, что произошло весной, вскоре все рухнуло бы и безо всяких штурмов извне. Голод, нищета и китайцы. Во всяком случае, у нас в Сибири точно, — откидывается на спинку лавки Рул, все еще не до конца отошедшая от пережитых в подземелье страхов. — А вся наша бывшая, так называемая власть — это вообще не государственная система, а класс барыг, которые, прикинувшись государством, банально заколачивали бабки. На всём и всех, ничем не брезгуя.
Киваю и молчу. А что тут скажешь? Никто из присутствующих тоже не пытается возражать.
— Егор, смотри, это же тот тип, который в камере напротив сидел. Один из трех. Тоже выпустили, бедолагу? Пойти выпить с коллегой по несчастью, что ли?
— Брось, видишь, человек занят. С приятелями общается, — обламываю друга я, — Сиди уже на месте. И не пялься ты так в их сторону. Только дуэлей и кабацких драк нам сейчас не хватало.
— Ладно. Да не очень-то и хотелось, — покладисто соглашается Валя, полностью сосредоточившись на еде и выпивке.
Сам же я, украдкой, все-таки присматриваюсь к нынешним собеседникам нашего недавнего собрата по заключению.