Гиворы недоуменно переглядываются со своими «разумными» союзниками.
Безмозглые животные, словно по команде, все как один, поворачиваются и тупо пялятся в сторону реки…
Второй корабль демонстративно движется к противоположному берегу и «сектанты» на той стороне, не желая испытывать судьбу и принимать неравный бой — быстро скрываются в лесу.
Пора! Всегда везти не может!
Арбалетчики поднимают самострелы, лучники накладывают стрелы на тетиву…
Но сначала, по достаточно плотно стоящей и не слишком многочисленной толпе врагов, на сверхзвуковой скорости прилетает тройным зарядом враждебной ментальности.
На все имеющиеся остатки энергии — врубаю «интуита». Гулять — так гулять! Понеслась!
С яростным воплем несемся вперед и, наконец, вырываемся из кустов на простор песчаной прибрежной полосы.
Это наш пляж, ннах! Стоять — боятся!
«Обратившиеся» снова делают поворот «кругом».
Мама дорогая! Наконец-то эта — до боли знакомая и почти родная, стеклянно-равнодушная пустота в глазах.
Зверики вы мои милые! Да я же по вам почти соскучился!
Самый ближний — «мой» пациент уже всего в двух прыжках.
Крепкий, высокий и заросший как Робинзон, придурок — поднимает свой большой топор двумя руками над бестолковой головушкой.
А, вот и хрен тебе, дурень — я быстрее!
Проскальзываю под занесенным оружием и чиркаю под незащищенной подмышкой «Робинзона», надеясь зацепить артерию и «выключить» ему одну руку.
Есть! Кажется, попал по месту. Извини, родной!
На него тут же, со спины, голодным ястребом налетает кто-то из моих подельников и ударом ноги в поясницу, плашмя опрокидывает на песок. Что будет дальше — я уже не вижу. Занят!
Ловлю второго безмозглого — молодого и ничем непримечательного, на самую примитивную обманку, оказываюсь у него за спиной и оглушаю ударом щита по неприкрытому темечку. Пусть полежит, пока кто-нибудь не рубанул с плеча.
Вот так вот!
Плюс один пленн…
Таранным ударом меня сшибает с ног, врезавшийся в корпус Чера, не успевший притормозить.
— Да чтоб тебя! Кости целы, воин?
— Угу, — кивает он, — Извини, командир.
— По сторонам смотреть надо, — ворчливо бурчу я, поднимаюсь сам и помогаю подняться товарищу, уже понимая, что мы победили и пытаясь поймать какую-то вылетевшую и потерявшуюся мысль, с того момента, на котором он меня прервал. Так о чем бишь я..?
А вот…
Чем больше выпачкается в крови наш новый знакомец — тем спокойнее и надежнее. Может полояльнее будет. Во всяком случае, мне очень хочется в это верить.
А, вообще — это почти ежедневное кровопускание, уже не просто начинает надоедать, а до отвращения достало и обрыдло. Как будто на работу хожу. С ненормированным графиком.