Причем — основная масса «обратившихся» уже вышла в поход.
Их племена идут к цели разными дорогами, чтобы не привлекать внимания разведки нормальных атрейцев неожиданной массовостью перемещения. Словно каждый из отрядов идет по своим сугубо личным делам.
Общий сбор назначен в отдалении от объекта нападения. После сбора, естественно — штурм. По возможности внезапный.
Ну что же — особенного выбора у нас, как бы и нет теперь.
Если воспользуемся предложением пленника и он нас не кинет, то мы должны успеть предупредить жителей городка. Если же — нет, то возможно крепость падет.
Впрочем даже если предупредим — это не гарантирует удачной обороны. «Обратившихся» там будет уж больно много, судя по всему.
Они своим немытым мясом тупо и рвы и стены закидают, при желании…
С причалившего к берегу корабля, приводят Осбора.
— Не передумал?
— Нет. С чего бы? — он машет головой. Лицо по прежнему бесстрастное и совершенно спокойное, а голос ровный без малейшего намека на дрожь.
— Ну, что же — тогда давай, приступай! — предлагаю я и протягиваю пленнику большой нож, кого-то из покойников.
— С кого начать? — интересуется он, оглядывая троих гиворов, двух безумцев и пару «разумных», лежащих на песке мордами вниз.
— Совершенно не важно. Только сначала назовись, — он глядит на меня с непониманием, — Да не покойникам, а вон тем славным парням, — я киваю на одного из сектантов и «разговорчивого» разумного, стоящих неподалеку со связанными за спинами руками.
В глазах пленника появляется понимание.
— Хорошо, — кивает Осбор и криво усмехается.
— Я Осбор из племени болотных змей, — и помедлив, по собственной инициативе добавляет, словно специально отрезая себе малейшую лазейку для возвращения в прежнюю жизнь, — Я сам по доброй воле, а не по принуждению — предложил этим людям свою верную службу.
— Такую же верную, как своему народу? — кривится и сплевывает на песок пленный «разумный». — А ведь я тебя знаю.
— Я тебя тоже видел, — кивает Осбор и парирует словесный выпад бывшего соплеменника, — Но ведь ты тоже чудеса стойкости и преданности не показал.
— Так, пора закрывать этот драмкружок, — решаю я, выслушав перевод.
И отдаю приказ на атрейском:
— Давай, Осбор, действуй!
— Ну ты Егор, как всегда — на самом интересном месте, такой накал страстей обломал! А ведь прямо древнегреческая трагедия намечалась, — жалуется, внимательно прислушивавшийся к переводу диалога Шептун и демонстративно отворачиваясь, бросает через плечо, — А на скотобойню мне глядеть без интереса. Я уже на три жизни вперед насмотрелся…