– Не случалось. Мы с Проспером детоубийством не промышляем, это Веселый Жан может взяться.
– А тот, в красном платке?
– Жакерия – «бандит с идеей», только благородных режет, но от него тоже всякое можно ожидать. Ты поберегись его. Он постоянно с собой секач в два моих кинжала носит.
– А Веселый Жан что за тип? Я смотрю, они вместе ходят.
– Веселый Жан – скотина. Прибить бы его, да большая склока начнется. Веселый Жан давно с Герцогом власть делят, у каждого уже по полку набралось.
В свободное от дел время Кристиан, как и другие, ничем особенным не занимался – ел, спал, гулял или играл у Герцога. В случае крупного проигрыша он снова искал дело или потряхивал тех, кто был должен ему.
Суммы, которыми владела верхушка Двора Чудес, были довольно значительными, но за редким исключением, никто не бросал это место и не стремился начать другую, более мирную и честную жизнь. Деньги прогуливались, тратились на новое оружие, одежду, дорогих любовниц, среди которых встречались даже светские дамы, а так же на содержание запасных квартир, где можно было временно укрыться во время облавы. Многим казалось, что они, наконец, живут как люди, но, по сути своей большинство оставалось животными, которые напялили на себя золото и шелка в таком же беспорядке, в котором находился их чуткий, но неразвитый мозг.
Однако и при такой безбожной жизни, которая являлась здесь нормой, Кристиан фехтовальщице не изменял, как и не подпускал к ней никого, кроме Герцога. Герцог же из каких-то своих, пока не ясных интересов, оказывал Дикой Пчелке особое внимание, сажал ее поближе и обращался с ней довольно почтительно. Кристиан воспринимал это как должное, тем более, что Герцог соблюдал законы волчьего братства и не позволял в отношении чужой подруги никаких скабрезностей. Зато Берта Копна ревновала не на шутку. Однажды Герцог с разрешения Кристиана подарил Женьке один из своих перстней. Копна резко отбросила в сторону гомеровскую «Одиссею», которую в это время читала своему хозяину, и попыталась схватить девушку за волосы. Фехтовальщица молниеносно отклонилась, рванула из-за пояса Тулузца нож и ткнула разъяренную женщину в бок. Копна завопила. Открыв лысеющую голову, с нее слетел рыжий парик. Все захохотали.
– Глупая баба и больная! Снесите ее к Сивилле! Может, успеет еще ее гнилое тело поправить! – сказал Герцог.
Вопящую Копну унесли к Сивилле, которая врачевала подраненных городских бандитов.
– А ты молодец, Дикая пчелка! – подмигнул Женьке Герцог. – Шутканул я! Не думай чего.
– Тогда забери назад свой перстень.