Де Зенкур отвечал на вопросы как обычно, без тени всякого смущения и ни разу не запнулся, встретившись глазами с фехтовальщицей. Де Санд тоже все время смотрел на нее, но его взгляд был другим. Скопившаяся в нем и замешанная на сильных чувствах, горечь грозила будущим взрывом, и Женька не знала, как его предотвратить.
После опроса свидетелей Катрен спросил девушку:
– Вы признаете, что ударили графа д’Ольсино шпагой в глаз, когда он не защищался, сударыня?
– Признаю.
– Зачем вы так поступили?
– Я хотела наказать его за убийство детей.
– Это прерогатива правосудия, – возразил председатель суда.
– Не всегда, ваша честь. Иногда это прерогатива сильных.
– Вы говорите о себе, сударыня?
– О себе или герцоге де Невере, который сейчас сильнее меня.
Зал снова зашумел. Положение фехтовальщицы в деле графа д’Ольсино было наиболее уязвимым. Помимо всего прочего, его отягощал побег из Бастилии и сопротивление королевской полиции в лице Марени.
В ответ на обвинение в убийстве двух охранников Серсо поднял тему произвола со стороны де Брука, приказавшего солдатам изнасиловать заключенную в отместку за отхожее ведро, содержимое которого та выплеснула ему в лицо. Этот эпизод с ведром очень позабавил публику, и группа Конде даже поаплодировала фехтовальщице, но, к сожалению, никто, кроме нее самой, не мог подтвердить факт насилия. Ренуар и Жанкер были мертвы, а де Брук свой приказ оскорбить честь госпожи де Шале категорически отрицал. Был подтвержден только случай с ведром, где свидетелем выступил офицер де Шарон, но этот яркий эпизод, повеселивший публику, на деле играл не в пользу обвиняемой.
Дело д’Ольсино тоже слушалось два дня, но приговор по нему выносить пока не стали, оставив его в состоянии обсуждения. Серсо сказал, что это неплохой знак.
– Судьи расходятся во мнениях. Дело по де Рошалям вам не слишком опасно. Упирайте на то, что вас принудили, – посоветовал он.
По делу де Рошалей, где Женьке предъявлялось обвинение в соучастии, Катрен начал издалека. Дело слушали, затаив дыхание, поскольку оно было новым и о нем еще не могло быть упомянуто в «Записках фехтовальщицы».
– Как вы оказались среди воров и бандитов, сударыня? – спросил комиссар.
– Я бежала от полиции. Мне помогли Робен и Проспер.
– Кто такие?
– Поножовщики.
– Вы были знакомы с ними ранее?
– Да, мы случайно виделись в «Дикой пчелке». У меня не было денег, меня преследовала полиция, и я ушла с ними.
Тему тут же подхватил чуткий Серсо.
– Смею заметить, ваша честь, – повернулся он к председателю, – что девушка попала в бандитское сообщество не умышленно, а по воле обстоятельств.