Витроу перехватил его взгляд и сказал:
– Я – Лев, а мои жена и дочери принадлежат к сестринству Дикой Кошки.
– Я просто смотрел, – ответил Черчилль. – Мне известно, что в вашем обществе тотем играет важную роль, хотя сама идея для меня несколько странна.
– Я заметил, что у вас на одежде отсутствуют знаки какого-либо братства, – сказал Витроу. – Думаю, что мне, быть может, удастся помочь вам вступить в мое. Лучше быть членом братства. На самом деле я не знаю никого, кроме вас двоих, кто бы не имел своего братства.
Этот разговор прервал визг пятерых детей, вылетевших из дверей и бросившихся на шею к отцу. Витроу представил голых мальчиков и девочек, а когда они подошли к портику, он представил гостям и свою жену – Анджелу – толстую женщину средних лет, которая, вероятно, была когда-то красавицей.
Они вошли в небольшую переднюю, а оттуда – в комнату, тянувшуюся вдоль всего дома. Это была гостиная, комната отдыха и столовая одновременно.
Витроу поручил Бобу проводить гостей умыться. Они прошли внутрь дома, где приняли душ и надели одежду, которая, как настоятельно повторил несколько раз Боб, теперь принадлежала им.
Потом все вернулись в большую комнату, и Робин поднесла гостям два бокала вина. Черчилль предупредил отказ Сарванта:
– Я знаю, что это против твоих принципов, – прошипел он, – но отказ может их оскорбить. Пригуби, по крайней мере.
– Если я уступлю в малом, потом я могу уступить и в главном, – ответил Сарвант.
– Ладно, будь упрямым ослом, – прошипел Черчилль. – Но ты ведь никак не напьешься пьян с одного бокала.
– Я коснусь бокала губами, – сказал Сарвант. – На большее я не пойду.
Черчилль разозлился, но не настолько, чтобы не оценить по достоинству исключительно нежный букет. Когда он допил свой бокал, их позвали к столу. Здесь Витроу показал им места справа от себя – места, предназначенные для почетных гостей. Черчилля он усадил рядом с собой.
Робин сидела напротив, и ему это нравилось: глядеть на нее было одно удовольствие.
Анджела сидела на другом конце стола. Витроу произнес молитвы, разрезал мясо и раздал его гостям и своей семье. Анджела говорила много, но своего мужа не перебивала. Дети, хотя хихикали и шептались между собой, следили за тем, чтобы не вызвать у отца неудовольствия. И даже двадцать с лишним домашних кошек, шнырявших вокруг, вели себя как следует.
Судя по обилию угощения, в стране отсутствовала карточная система. Помимо обычных фруктов и овощей, здесь были оленина и козлятина, цыплята и индейка, ветчина, жареные кузнечики и термиты. Слуги все время подливали в бокалы вино или пиво.