2
Однако что означает его маршрут преследования дьявола-иностранца-шпиона? Согласно сюжету романа, после смерти Берлиоза Бездомный преследует подозрительную троицу из Воланда, Регента и кота по Спиридоновке до Большой Никитской, там теряет всех, за кем шел, и далее уже следует по Садовому кольцу.
Почему маршрут пролегает именно так, а никак иначе?
На это есть неожиданное топографическое объяснение. В 1680 году на Козьем болоте патриарх Иоаким повелевает устроить запруды. Из них получаются три пруда. Их можно встретить даже на картах Москвы середины XIX века. Сегодня из них сохранился только самый большой пруд — Патриарший, который также назывался и Синодальным, конечно же, после ликвидации Петром I патриаршества и учреждения Синода. В водоемах тех старинных Патриарших прудов разводили рыбу[92]. Но вот что любопытно и имеет прямое отношение к маршруту Воланда и Бездомного. Именно из этого пруда, а до него из Козьего болота, вытекал ручей Черторый. Именно он и придал странную изогнутую форму улице Спиридоновке. Ручей протекал от пруда, по оврагу, ставшему улицей, к стенам Белого города, ставшим бульваром, а в нашем случае Никитским бульваром, и далее вдоль них тек в сторону Москвы-реки, где и впадал в нее, образовывая небольшую болотистую дельту, которая и называлась Чертольем.
Получается, что руслом этого ручья преследует Бездомный Воланда до района Волхонки, которая до 1658 года называлась Чертольской, по урочищу Чертолье. Версии, откуда возникло такое название, имеют отношение к повороту сюжета романа и отсылают нас непременно к фигуре «лукавого», или, собственно, Воланда.
Считается, что Чертолье связано с именем ручья, который вытекал когда-то из Козьего болота. От ручья вроде бы и пошло имя оврага, который называли Черторый. И даже сегодня об этом месте напоминает Чертольский переулок. В самом названии того древнего оврага сочетаются два слова: «черт» и «рыл».
Знал ли все это Булгаков? Был ли он посвящен в топонимику этих, скажем так, особых мест? Да. И об этом у нас имеется мемуарное свидетельство завлита «Красного театра» Елены Шереметьевой.
Вот что она вспоминала: «Михаил Афанасьевич предложил пройти пешком, если меня не пугает расстояние. Оно меня не пугало. Мы перешли Зубовский бульвар и вышли на тихую Пречистенку (ул. Кропоткинскую). Между невзрачными деревянными домами стояли особняки с ампирными колоннами, среди разговора Булгаков назвал имена архитекторов, бывших владельцев, или события, связанные с тем или иным домом. Он, несомненно, любил московскую старину и, видимо, хорошо знал ее»