Проходя по улицам города, я увидел одного из хасидских ребе, который вместе со своими детьми-учениками крутил над головами прохожих курицей. Это был обряд капарот, намекающий, что за прегрешения человека ждет суровое наказание в преддверии Судного дня. Считается, что на курицу переходят все грехи, и человек таким образом спасается, очищаясь от них.
Когда-то роль жертвенной курицы исполнял козел. На возможность такой идентификации указал пророк Иезекииль: «Это бес с козлиными ногами, павший ангел, сатир, место пребывание которого пустыня» (Иез. XIII, 21)[152].
Азазель означал «козлоногий» или «быстро скачущий». Еврейский персонаж был чрезвычайно похож на греческого бога Пана или сатира. Ритуальный козел отпущения грехов сбрасывался со скалы, и таким образом все плохое как бы уходило в прошлое. Постепенно он превратился в злого демона, скопище грехов. Надо отметить, что, например, в греческом языке «козел» был еще и эвфемизмом детородного органа.
В европейской средневековой мистике этот пришедший из еврейских преданий козел уже обретал черты некой черной сущности и иерархическое звание — демон второго порядка, главный знаменосец адского войска. Конечно, на знамени Азазелло может быть только символ одного образца — и пояснение этому давал французский оккультист и таролог Элифас Леви: «Пентаграмма с двумя восходящими концами представляет сатану в виде козла на шабаше…» То есть это тот самый Бафомет, о котором мы уже говорили в связи с тамплиерами, а знаменосность Азазелло подтверждается собственным козлиным автопортретом, начертанным на его же стяге?
Описание подвигов Азазелло дает английский поэт Мильтон в «Потерянном рае»:
И труб воинственных он [Сатана] повелел
Поднять свою могучую хоругвь.
Азазиил
[153] — гигантский Херувим —
Отстаивает право развернуть
Ее; и вот, плеща во весь размах,
Великолепный княжеский штандарт
На огненно-блистающем копье
Вознесся, просияв как метеор,
Несомый бурей; золотом шитья
И перлами слепительно на нем
Сверкали серафимские гербы…
Но вот что, конечно, было очевидно Булгакову, который явно имел в виду необычный контекст демона Азазелло: дело в том, что на утвержденном 4 октября 1918 года Президиумом ВЦИК РСФСР эскизе ордена «Красное Знамя», с небольшими исправлениями, сделанными художником Владимиром Денисовым по замечаниям членов наградной комиссии, была перевернутая красная звезда.
Эта тема, видимо, была той мерой за меру, которой автор, хоть и скрытно, отвечал гонителям своих «Дней Турбиных» и романа «Белая гвардия», вводя в повествование знаменосца Сатаны, конечно же, с кровавым флагом. В Москве, где в 1929 году были приняты хождения с факелами против крестного хода, этот контекст являлся понятным и был бы с точки зрения советской власти, раскрой она шараду, вызывающим. Но мы ведь помним, что даже в позднесоветском времени Булгаков продолжал считаться писателем антисоветским. Таков был автор, открыто подписывавший свои статьи в газете «Гудок» псевдонимом Г. П. Ухов.