Однако, рано я радовался. Еще полдня пути, причем по относительно безлюдной местности — и тут уже песни орали исключительно в прикладном плане, чтобы легче было идти. И уж наслушался я всяких песен — и про памятник старому монарху на главной улице, монарху, которому надо вернуться, вместе со своими генералами, и разогнать всякую сволочь, терзающую Отечество. И про вересковый цветочек, называемый почему-то женским именем… или наоборот, девушку называли вересковым цветочком? На последнем привале Коля выпросил у Виске его свисток, и, на удивление, вполне даже исполнил на нем мелодию на следующем переходе. Кажется, он ее играл и там, на дороге. Тогда все молчали, да и не до пения было — а сейчас начали подпевать, и вскоре орали, поймав кураж. Идиотская песня про то, как надо пьянствовать неделю напролет, выкатывая бочку за бочкой, потом неделю напролет поработать, тоже всем колхозом. Ну а потом, таким же манером, групповухой — пойти драться, и как один умереть в борьбе за это. Но, похоже, на всех кроме меня эта дичь произвела впечатление. Оказывается, это фирменная песня баронского полка «Могильных Воронов». Песня древняя, как говно мамонта, еще, говорят, с Прежних Времен каким-то демоном сумела сохраниться. Ну и все памятное время репутация у ее поющих была совсем не ангельская — проще говоря, пели ее всякие сволочи и дебоширы, которым деревеньку спалить или пленных перевешать — как в колодец плюнуть, чтоб не рыть другому яму.
И наложилось все это на репутацию нашего отделения, как отъявленной баронской поморози. Которых даже Верген сначала в штрафники списал, а потом, почему-то не расстреляв — вообще выгнал. То-то лейтенант с первого взвода меня на привале пытал — что мы все такого натворили, что даже Верген от нас решил избавиться. Надоел, и пришлось соврать, что сожгли целый городок в шутку, думали — смешно выйдет, а барону отчего-то не понравилось, как именно мы его спалили.
… - Не смешно получилось, наверное, что-то не так сделали. Или просто глубокоуважаемый барон, да продлятся его дни и слава, был не в настроении…
… - Он, знаете ли, господин лейтенант, такой, в общем-то, милый человек, наш барон… Добряк, можно сказать. Но, и на солнце бывают тучи — если он не в духе, то, знаете ли, шуток не понимает. Или не хочет понимать. Ну, а поскольку наш дорогой барон, отец наш, можно сказать, да продлятся… ну Вы в курсе… Так вот, он не только справедлив, но и добр без меры — потому не стал нас расстреливать, или хотя бы четвертовать, не смотря, что мы уже были в штрафниках… За что?