, налила две кружки эля и поспешила обратно в
baðstofa.
Губы Сигридюр были сжаты.
– Я устала. – Она кивнула на дверь. – Спасибо, что зашли к нам. Bless.
Йоун поклонился.
– Bless. Извините за беспокойство.
Он повернулся к двери.
Роуса бросила на Сигридюр свирепый взгляд.
– Вы уже уходите? У нас есть skyr и эль…
– Благодарю, но нет. Bless.
Он склонил голову, чтобы не удариться о низкую притолоку, и исчез за дверью.
Роуса мигом обернулась к матери.
– Что это на тебя нашло?
– Ты не корова, чтоб за тебя торговаться. – Сигридюр сощурила глаза. – Тебе, упрямице, и дела нет, о чем люди толкуют, но стоит прислушаться к голосу рассудка, если хочешь дожить до преклонных лет. Говорят, он отрубил руку купцу, который его обманул. И одного из тамошних крестьян сожгли за колдовство по его приказу. А его жена…
– Его жена умерла от лихорадки, мама. Все прочее – слухи.
– Только дитя неразумное не заметит, что этот человек носит в себе тьму. – Сигридюр откинулась на постель и закашлялась. – У него это на лице написано. Не успела умереть его прежняя жена, а он уже подыскивает новую.
Внутренний голос Роусы нашептывал ей то же самое, но она опустилась на колени и взяла мамины руки в свои.
– Он достойный жених.
– Вздор. Твой ум пропадет впустую. О сочинениях своих подумай. И к тому же, – Сигридюр ухмыльнулась, – ты и сама слишком своенравна для жены.
– Я постараюсь его слушаться. И замужество не помешает мне читать и писать. – Голос Роусы дрогнул при мысли о спрятанных под тюфяком обрывках пергамента с набросками ее собственной саги, немного похожей на «Сагу о людях из Лососьей долины», но только ее героиня не станет ни убивать, ни умирать за любовь. Разумеется, муж не воспротивится, если она будет время от времени писать. Даже Магнус, презиравший все обычаи старины, поднимал на смех тех, кто считал, будто выдумывать истории или слагать стихи – все равно что ворожить. Кроме того, он считал своим долгом научить читать и писать дочь, раз уж сына у него нет, и не обращал внимания на то, как перешептываются сельчане, когда видят Роусу с пером и пергаментом.
Сигридюр погладила Роусу по волосам.
– Ох, святая простота. Гореть тебе на костре, если он увидит, что ты что-то сочиняешь. Да и притом, когда все хозяйство на тебе, успеваешь разве что поспать да поесть. И я тебя больше не увижу. Нет. Даже слышать ничего не желаю. Ты остаешься дома.
– Йоун богат…
– Одд из «Саги о Союзниках» тоже был богат, – пробормотала Сигридюр. – Вот только беда шла за ним по пятам.
Сигридюр убедила Роусу, что замужеству не бывать: Йоун слишком стар для нее, слишком странен, живет слишком далеко, да и жен меняет как плащи.