Торговец ухмыляется, подмигивает Роусе, развязывает веревку и кладет ей на ладонь что-то блестящее и холодное, как вода. Только эта вещица тверда на ощупь, и внутри нее темнеет нечто похожее на яйцо.
Это примитивная женская фигурка из стекла – тонкие бороздки изображают пряди длинных волос. Роуса разглядывает овальный предмет в ее прозрачной сердцевине, и у нее перехватывает дыхание.
Это крошечный младенец, любовно выточенный из дерева. Его прелестные ножки прижаты к животу, а ладошку он поднес ко рту и посасывает большой палец. Миниатюрные глаза закрыты. Мастер, по всей видимости, сделал чрево матери полым, чтобы ребенок в нем перекатывался.
– Она прекрасна, – тихо говорит Роуса. – Но как деревянная фигурка оказалась внутри?
– Понятия не имею, – хмыкает торговец. – Тот северянин, у которого я ее раздобыл, тоже не знал. Как такое вообще возможно?
– Никак, – шепотом отзывается Роуса.
Стекло и дерево. Первый материал тверд, но хрупок, а второй более податлив, но прочен. Казалось бы, их нельзя соединить. И все же вот она, эта вещица: стекло защищает дерево от сырости и гнили. Если стеклянная фигурка разобьется, деревянный младенец сгниет, но пока женщина невредима, ребенку в ее утробе ничего не угрожает.
Роуса достает деньги из кармана. Изумленно взглянув на огромную серебряную монету, торговец кивает и берет ее. Судя по его широкой улыбке, сделку он счел выгодной.
– Ты говоришь, что приехал с севера, – будто невзначай говорит она. – А в Стиккисхоульмюре не был?
Он качает головой, и сердце ее падает.
– Туда я и не заглядываю. Люди там суеверные, обычаи странные. Они держатся особняком и чужаков недолюбливают.
Она вздыхает и уже собирается уходить, стиснув в кулаке стеклянную женщину, но тут торговец говорит ей вслед:
– Впрочем, я кое-что слыхал от одного знакомого. Пустые сплетни, как по мне.
Она оборачивается.
– И что же?
– На берегу нашли какого-то мужчину. Имени его не вспомню, но человек большой в тамошних краях. Ходят слухи, что он взял себе в помощники аульва. Он вроде бы убил двух жен и ударился в бега.
По спине Роусы пробегает холодок: она представляет, как Йоун сидит взаперти в ожидании суда или как Эйидль приказывает Олаву жестоко расправиться с ним.
– Куда его отвели? Где он теперь?
Торговец смотрит на нее прищурившись.
– Так он же мертв. Я вроде так и сказал. Похоже, что утонул. Тело обнаружили на берегу, но лодки так и не нашли. Кто-нибудь украл, наверное. Он был укрыт одеялом, сам целехонек. Странная история, ей-ей. Господи Иисусе, да что с тобой? Обопрись на меня.