— Учитель Элеонора, вы сделаете «бу», когда я выйду?!
Сначала тишина, а потом:
— Какой ты чуткий, Константин. Как узнал?
— Вы забыли, что я пронес ночью в закрытую школу отрезанную голову? Думаете, меня так легко застать врасплох?
Слышу сердцебиение негра. Равномерное. Он либо спит, либо без сознания. И я очень сомневаюсь, что он решил вдруг вздремнуть.
— Выходи, Константин. Обещаю, не трону, — говорит спокойно, без усмешки.
Будто у меня есть выбор. Протискиваюсь через металлические створки, смотрю вверх. Элеонора стоит прямо на куполовидной крыше склепа. Рядом с ней разлегся негр.
— Откуда знаешь про это место? — рассматривая ноготки, спрашивает учительница.
— Случайно набрел.
— Правда? — переводит взгляд на меня. — Ну хорошо, это вполне возможно. Правда слишком уж у Константина Кибы много случайного последнее время. А дверь была открытой?
Киваю, разыгрываю недоумение:
— А она была закрыта?
Элеонора пристально смотрит на меня сверху вниз:
— Давай-ка поговорим на чистоту.
Она спрыгивает и… парит в воздухе. Медленно, будто шарик. Опускается на землю:
— Если переживаешь за этого, — кивает вверх, на дрыхнущего на крыше склепа Гакэру, — то он нас не слышит. Так что ты хотел сказать мне той выходкой с головой, м? Чтобы я была с тобой осторожнее, верно?
Пожимаю плечами, перехожу на ты:
— Точно. Ты стравила меня с силачами в яме, да еще и Севу им отдала. В следующий раз на столе будет твоя голова. Свой последний шанс ты истратила.
Губа Элеоноры дергается. Играть с ней я больше не буду и не хочу. Есть у меня один принцип — не играть с такими женщинами. Лучше быть с ними открытыми. Поэтому либо Элеонора будет мне другом, либо врагом. Никак иначе.
Она делает навстречу мне шаг, второй. Не двигаюсь, только улыбаюсь.
— Константин, я не могу понять. Ты сейчас проявляешь силу, отвагу или тупость?
— Возможно все одновременно. И смотрю, что сработает.
Останавливается. Тишина. По ее лицу трудно что-то понять, но кажется, что она взвешивает свои дальнейшие слова.
— Хорошо, — в октябрьский мороз вырывается пар из ее алых губ. — Предлагаю перемирие. Больше никаких игр.
Молча протягиваю ей руку. Она без единого сомнения ее пожимает:
— Но не смей так себя вести при всех, понял? Не смей больше подрывать мой авторитет.
— Конечно, учитель Элеонора. Теперь вы расскажете, почему мы здесь и что вы хотели? Уверен, я не просто так попал на подработку с вами. Тут мы можем поговорить без лишних ушей, верно?
— Точно, Константин. Какой же ты умный мальчик, — иронично смотрит на меня.
Вздергиваю бровь:
— Давай без этого. Если не хочешь, чтобы в классе я называл тебя девочкой, — усмехаюсь.