– Было много народу, – сказал Шариф. – К сожалению, мы с ней так и не познакомились. Кажется, я видел, как ее привезли домой месяц назад, а с неделю назад за ней приезжала «скорая». Должно быть, увозили в хоспис.
– Да, наверное… Странно. У них четверо детей, но, кажется, сыновья не приехали. Только дочери. Уж не знаю, что там у них стряслось. Старшая, уже женщина средних лет, у нее четверо или пятеро детей, ну и вторая, много моложе, стеснительная очень, – уж и расстроенная была.
– Один из сыновей приезжал. Как я понимаю, младший.
– Ну ладно. В любом случае хорошо, что вы попрощались с Селией, хотя, по мне, этот Хилари ей житья не давал. Высокомерный, сварливый. С коротышками всегда так, по мне. Сосед-то хоть из него сносный?
– О весьма и весьма… – сказал Шариф и был таков.
Раджа и Омит снова вернулись к спору, который длился уже много недель. Работающий телевизор ужасно шумел, но мальчишки не обращали на него внимания.
– Ну вот как пользоваться лабиринтом, который придумали за тебя? – возмущался Омит. – Изменить ты в нем ничего не можешь. Ходишь и ходишь. Примерно за неделю ты разбираешься, что к чему, и потом легко добираешься до пятнадцатого уровня, просто исключив все глупые ошибки.
– Да кому нужно делать лабиринты, время на это тратить? – сказал Раджа.
– Так ты же не только для себя, – возразил Омит. – Если, скажем… слушай, а тот японец, который их делает, что, если он какой-нибудь отвергнет, а мне именно такой больше понравится? Его же нет, так?
– А мама где? – спросил Шариф.
Отец сто раз слышал, как сыновья обсуждают любимую, но жутко бесившую их игру, постоянно решая, как бы ее улучшить. Он столько о ней слышал, но все еще понятия не имел, как в нее играть: что-то вроде «лабиринт и игрок, а за ним гонятся четверо».
– Ушла.
Но куда именно, они не знали. Когда через десять минут Назия вернулась, оказалось, что отлучалась она в «Маркс энд Спенсер» купить новое белье своим мальчишкам, как делала ежегодно. Каждый раз она покупала мужу и сыновьям по шесть пар трусов, перед этим окинув критическим взором ящики комода и выбросив по шесть пар самых заношенных.
Итого: шесть пар новых белых плавок для Шарифа, который носил такое белье с шестидесятых; шесть пар синих трусов для Омита и, как повелось с недавних пор, шесть пар черных боксерских шортиков для Раджи.
– Думаю, может, хоть на ужин его позвать, – сказала Назия, выдав покупки и выслушав все восклицания на их счет. – Мне не нравится, что его бросили одного. Дети приезжали на похороны и снова разъехались.
– А старший сын и вовсе не приехал, – заметил Шариф.