– Мама с папой будут ссориться, – шепнул Раджа Омиту, когда они друг за другом поднимались по лестнице.
– Спорить, сын! Шариф, я просила, а ты обещал мне не затевать спор. Что я просила? Никаких споров. Он только-только похоронил жену! Не понимаю…
– Ему тоже очень понравилось, – возразил Шариф. – И, по мне, он высказал пару интересных соображений касательно лечения болезней. Хотя общее направление мысли у него, думаю, неверное.
– Ну, если уж мы об этом, то я тебе вот что скажу… – И Назия направилась обратно в гостиную.
7
Блоссом решила навестить старика отца. Они не виделись с прошлого Рождества, точнее, даже с позапрошлого: честно говоря, Блоссом опасалась, что в последний раз навещала его пару лет назад; хотя, конечно, они иногда беседовали по телефону. Его приглашали на свадьбу Лавинии, но Хилари сослался на свой возраст. Шутка ли, восемьдесят два года. Лучше уж он пришлет по-настоящему дельный подарок. Коим оказался чек на сто фунтов. На них Лавиния купила огромную кастрюлю и кухонный термометр и приготовила шестьдесят банок превосходного малинового варенья с добавлением эстрагона, который, как ни странно, придал лакричный привкус. Это варенье разослали после свадьбы всем гостям – с теплой припиской: «От Лавинии и Джереми». Интересно, подумала Блоссом: папе тоже прислали, с пояснением, на что пошел «дельный подарок»?
Умница Джош сдал в Оксфорде последние экзамены на степень бакалавра, а бедняжка Тамара смогла наскрести лишь на несчастный Эксетер – изучать английский. Приходилось вечно пояснять образованным людям: имеется в виду второсортный университет, а не элитный колледж в том же Оксфорде. Тем не менее ее убедили доучиться и получить поразительный выпускной балл – две целых одна десятая, прежде чем уехать в Брисбен, где она провела «год за границей», полагавшийся до учебы. Тамара скучала по этому австралийскому городу. Хотя она начала учиться на год раньше Джоша, заканчивали они одновременно: курс, или школа бакалавра, или как оно там у них, в Оксфорде, называется, длилось четыре года. Жаль, что Лео не знал: впрочем, не исключено, что именно об этом ему особенно не хотелось бы узнать. Тамара скоро уедет в Австралию, возможно насовсем, а Джош – на юридический факультет, чтобы стать солиситором. Почему бы перед этим не проведать старого дедушку?
– Мне глубоко насрать на старого дедушку… – протянула Тамара за завтраком. – Пусть Джош едет. Он такое любит.
– Надеюсь, когда ты станешь старая, грустная и одинокая, – сказала Тревор – ей было девять, и все соглашались, что она невыносима, – надеюсь, твои дети, племянники и племянницы не захотят тебя видеть.