Он спровадил своих дружков и, уходя, бросил на Лео взгляд, исполненный злобы: мол, ты разболтал мою тайну и поплатишься за это. Том Дик не простит его до конца жизни. Лео понимал это, ощущая, что с плеч свалилась ноша и больше не надо чувствовать стыд и тому подобное. Коробки погрузили в желтый «Форд-Капри», и все остальное стало неважным.
– Знаю, мне следовало бы помнить, – сказал он в воздух, чтобы всякий мог его услышать и похихикать, – но в какую, говорите, церковь вы ходите?
После Рождества Лео вернулся в Херфорд-колледж: за рулем была мать. Отец, сидя очень прямо на переднем сиденье, ругался всякий раз, когда машина подскакивала на ухабе. Он пробыл там три дня, до вечера среды. Потом уложил одежду в чемодан, отправился на вокзал и сел на поезд до дома. Спустя еще две недели в колледж приехали его сестра Блоссом с новоиспеченным мужем Стивеном, погрузили нехитрые пожитки Лео в коробки и привезли обратно в Шеффилд.
В следующий приезд в город Лео посетил семь отелей за четыре часа и впоследствии написал: «Оксфорд всегда славился типичными британскими гостиницами, отличающимися сдержанной роскошью, и отель «Лоренс-хаус» добавляет гостеприимному университетскому городу немного континентальной изысканности».
Мама и Блоссом
Мама сразу же сказала, что немедленно выезжает в Лондон. Без колебаний. Блоссом вечно будет ей за это благодарна. Это было в 1974-м или 1975-м. Нет, точно в семьдесят четвертом. Блоссом помнит, как звонила из старого офиса на Брэд-стрит, где сидела у дверей комнаты мистера Кэннонсайда: отвечала на неудобные звонки и печатала письма. Когда Блоссом в слезах позвонила маме, потому что ей нужно было сказать, что Пирс в конце концов передумал, они не поженятся, и вообще лучше им больше не встречаться, та точно знала, что делать. И слово сдержала: когда Блоссом пришла домой с работы в Эрлс-корт, мать уже ждала ее у дверей.
Забавно – с тех пор Блоссом не задумывалась, как мама смогла в мгновение ока бросить мужа и трех остававшихся дома детей и приехать. Тогда же она просто была благодарна и считала, что матери всегда так делают – спешат на помощь тому, кому эта помощь требуется больше всего. Лишь теперь, вспомнив, сколько всего пришлось предпринять даже с целой армией оплачиваемых помощников, чтобы ненадолго оставить своих троих детей, она искренне оценила то, как быстро мама откликнулась тогда, в семьдесят третьем… или все-таки в семьдесят четвертом?
Квартира в Эрлс-корт была ужасна: сырая, скверно пахнущая, с коврами, от сырости в буквальном смысле хлюпавшими под подошвами, а по соседству – австралийцы, в количестве от шести до восьми человек, и у каждого – друзья и подружки: они набивались в квартиру в любое время дня и ночи и гоняли ужасную музыку. Она снимала жилье на пару с девушкой по имени Аннабел (которая училась с Кэролайн, работавшей этажом ниже), потому что оттуда было недалеко до Пирса, жившего в Саут-Кенсингтоне. Она могла заскочить к нему в любое время.