Матильда пожала плечами, надеясь, что ее неспособность произнести хоть слово после того, как она увидела краешек боксеров Оливера, сойдет за беззаботность.
Оливер прищурился и откинулся на спинку стула.
– Это твоих рук дело, не так ли? С Эшли и пчелами? – Матильда сложила руки на груди и оглядела кофейню. Оливер мягко ударил по столу и улыбнулся ей. – Я так и знал! Я знал, что видел «Э» на твоей щеке. Пчелы вели себя довольно напряженно. Я никогда даже не слышал ни о чем подобном
– Она это заслужила, – заявила Матильда, подняв подбородок.
– Эй, я не осуждаю, – проговорил Оливер, поднимая руки вверх, – эта девушка – яд. Просто напомни мне никогда не переходить тебе дорогу, вот и все.
Матильда придвинула свою кружку и подула в нее, пытаясь понять, что происходит.
– Куда он теперь делся? Шрам с ее именем? – спросил парень, вглядываясь в ее лицо.
Матильда сглотнула. Она сделала базовое любовное заклинание, чтобы использовать его на Оливере, в основном по привычке и потому, что ей нужно было отвлечься. Произошедшее только что совершенно ошеломило ее. Он не только знал о магии, но и не собирался читать ей нотации о нарушении равновесия.
– Эм, я могу скрывать свои шрамы.
– В самом деле? Как ты это делаешь? Я имею в виду, не то чтобы я хотел делать ужасные вещи с людьми, но было бы здорово иметь возможность снимать рубашку в школьных раздевалках.
– Извини, но… Откуда ты знаешь об этом? – спросила Матильда, ее щеки слегка покраснели.
– Откуда я знаю о чем? – сказал Оливер, делая еще один глоток своего напитка.
– О магии? О том, что ты колдун? О шрамах?
– Ну, на самом деле я не так уж много об этом знаю. Я новичок в этом вопросе, но знаю, что первое правило состоит в том, что если ты используешь магию, чтобы причинить боль кому-то другому, то в конечном итоге получишь большое неприятное имя, написанное на твоем теле. Я не верил в это, но узнал об этом на собственном опыте
– Ты не колдун по происхождению? – спросила Матильда.
– Какой-какой колдун? – спросил Оливер, поднимая брови.
– По происхождению. Значит, это не имеет отношения к твоей семье?
Оливер покачал головой.
– Тогда почему ты начал? Парни, как правило, не проявляют интереса.
Оливер выглянул в окно и глубоко вздохнул:
– У меня были трудные времена перед летом, с моей семьей и прочим, и я как бы наткнулся на это. Я проводил много времени в библиотеке, и там был целый шабаш пожилых дам, которые часто встречались.
– Держу пари, они любили тебя, – сказала Матильда, думая о том, какой шум поднял бы ковен ее матери из-за Оливера.
– Конечно, – улыбнулся Оливер. – Они кормили меня тортом и учили магии. И вязанию. С самого начала я был увлечен медитацией, но чем больше я узнавал, тем больше погружался в нее. Была одна женщина, которая действительно помогла мне научиться сосредотачиваться, и она видела, что я отношусь к этому серьезно, поэтому дала мне несколько своих старых книг. Она говорила, что всему научилась у своей мамы, так что, я думаю, она была… как ты это назвала?