– Повторяй за мной!
Я попробовал. Он говорил слишком быстро – целая куча слов, которые мой мозг просто не опознавал.
– Ты слишком много думаешь! – рявкнул Горацио.
Я окончательно примотал палец к взрывчатке – и, видимо, это освободило недостающий кусок внимания. Слова потекли сами собой, пристраиваясь к его голосу. Понятия не имею, что мы там такое говорили, но хоровые команды произвели на пустот куда большее впечатление, чем одиночные.
Вопя, Горацио плечом сбил Эмму, Нур и меня в плотный такой кружок, потом выхватил у меня блок пластита, размахнулся как следует и запустил его как можно дальше. Судя по звуку, пакет отскочил от дальней стены и завалился там куда-то в угол.
Пусто́ты уже были совсем близко. Целая стена чудовищ тихо шаркала по направлению к нам – голодные, распустившие слюни. Наши с Горацио вопли – единственное, что не давало им прямо сейчас кинуться и разорвать нас в клочки. Но я чувствовал – очень явственно чувствовал, – как их воля крепнет, а Горацио – наоборот, слабеет.
Нур прижалась к нам с Эммой.
– Я вас люблю, ребята, – пробормотала она сквозь слезы. – Вы мне как семья, поняли?
Сам я тем временем во всю глотку выкрикивал какие-то гортанные приказы, но все равно кивнул и крепко ее обнял, а Эмма, которая никак не могла обхватить нас руками и при этом не поджечь, убрала ладони подальше, а спиной вжалась в этот наш тесный кружок.
– Мы тебя тоже любим, – сказала она. – Это же должно сработать, правда?
– Ну, конечно, оно сработает, – заверил я (отчаяние – далеко не лучшее, что можно чувствовать перед смертью, правда?).
– ПРИГОТОВЬ ДЕТОНАТОР! – гаркнул Горацио между двумя командами на пустотском.
Тут – и только тут – до меня начало доходить, что он им приказывает. Не стоп, или спать, или назад, а тихо, спокойно, медленно, сюда. А потом, повернувшись к нам и встроившись в нашу кучку: руки, тихо, медленно, дайте мне ваши руки.
Он протянул руку и дотронулся до руки Эммы, потом взглядом и кивком велел погасить пламя. Она так и сделала, снова погрузив трюм в первозданную тьму, и я почувствовал ее все еще теплую ладонь у себя на спине.
А потом, в тишине, все еще гудящей эхом команд, я почувствовал и еще кое-что: как пусто́та обняла нас своими руками… и языками и укрыла пеленой смрада. Я взмолился о по возможности быстрой смерти.
Но пусто́та не сомкнула челюстей, не укусила, не выдавила последний дух и с ним вместе жизнь у нас из груди.
Тихо, тихо. Идите сюда. Вот так. Хорошо. Дайте мне ваши руки.
И еще одна пусто́та, и еще… Все они обертывали своими телами состоявший из нас центр. Я ощущал их голод – отчаянное желание лишенного пищи тела. Слышал их мечты о том, как они будут нас убивать, раскалывать черепа, выпивать души… но вместо этого они одна за другой, одна за другой просто добавлялись к нашему клубку, и где-то через минуту нас уже со всех сторон окружали их неровно дышащие пасти… а мы едва не теряли сознание в этом горячем зловонии.