Кожа вокруг запястья – красная, как будто натертая…
…наручники, пристегнутые к перилам крыльца, а вокруг бушует буря…
Теперь, когда я смог сесть, стало видно крышку стола. И на столе ничего нет.
Ни чашки с кофе, ни очков.
…он не вернется.
Но все-таки он возвращается, хоть это и невозможно. Вон он, на опушке леса. Мой дед. Шагает в высокой траве, сражаясь с ветром, бьющим прямо в лицо. Его желтый дождевик мелькает ярким пятном на фоне пальм. Капюшон натянут чуть не до самого носа – защищает глаза от жалящих струй дождя.
…что он там делает? почему не вернется в дом?..
Он останавливается. Смотрит под ноги. Разглядывает что-то, чего я не вижу: трава слишком высокая.
Я поднимаю руку. Окликаю его по имени.
Он выпрямляется, и только теперь я понимаю: с ним что-то не так. Он слишком худой. И походка слишком ровная для старика, страдающего артритом.
…потому что это не он.
Он бежит – ко мне, в сторону дома. К входу на веранду, где рваная сетка полощется и хлопает ветру.
…нет, не ветер ее порвал.
…какое же чудовище это сделало?
…жуткое, сгорбленное… гниющая кожа, черные глаза, извивающиеся языки…
Он открывает раздвижные двери и встает на пороге. И я понимаю, что успел вскочить на ноги, сам того не заметив.
– Ты кто такой? – спрашивает он негромко, но с напряжением в голосе.
И откидывает капюшон.
Передо мной мужчина средних лет. Подбородок острый – и особенно бросается в глаза из-за рыжей, аккуратно подстриженной бороды. Глаза не разглядеть за темными очками.
Стоять на ногах и видеть перед собой другого человека – это так странно, что я лишь краем сознания отмечаю другую странность: зачем ему солнечные очки в такую грозу?
Но я уже отвечаю ему, машинально:
– Якоб.
И только услышав себя, осознаю, что имя прозвучало неправильно.
– Я риелтор, – произносит он, и я сразу понимаю: врет. – Пришел закрыть окна от бури.
– Поздновато, – замечаю я.
Он переступает порог – медленно, словно пытаясь не вспугнуть настороженного зверька. Створки раздвижных дверей с шипением сходятся у него за спиной. Он окидывает взглядом контур, выжженный на полу, и снова переводит на меня глаза, скрытые за очками.
– Значит, это ты, – говорит он, и я невольно цепляюсь за край карточного стола, а человек подходит все ближе, стуча тяжелыми черными ботинками. – Джейкоб Портман.
Мое имя. Правильное, настоящее имя. Что-то выныривает с бульканьем из канавы, из темноты…
…жуткая пасть, раскрывшаяся среди клубящихся туч, громовым голосом произносит мое имя…
…девушка с черными как смоль волосами… такая красивая… рядом со мной, и я слышу ее крик…