Я доверял ей. Что бы ни случилось, она прикроет мою спину, и она сильная и умная.
(И ранена, прошептала какая-то сомневающаяся часть меня. И уязвима.)
Заткнись, я.
— Сколько еще? — спросила Мерфи.
— Если бы хоть один из фонарей горел, мы бы уже увидели горизонт, — сказал я. — Как там наши гости?
— Встревожены, — сказала она.
— Хорошо. Так и должно быть, — я посмотрел на нее и сказал, — если что-то случится, это будет недалеко от берега. Для врага наиболее разумно разместить там своих людей или что-то еще. Лучше передай всем, чтобы были готовы.
Мерфи нахмурилась и кивнула.
— Ты ждешь неприятностей? Я думала, эта леди Титан...
— Этниу, — подсказал я.
— Этниу, — продолжила она без раздражения, — сказала, что они не покажутся до ведьминого часа. А сейчас полночь.
— Для практикующих, ведьмин час — это между двумя и тремя часами ночи. И к тому же. Я не думаю, что одержимая местью богиня пользуется какой-нибудь надежной газетой или часами, ‑ сказал я. — Я думаю, что фоморы — водная нация. Я думаю, что если она действительно ведет армию, то у нее уже есть разведчики и нарушители спокойствия. И я думаю, что даже без их охраны, без их армии, в этом городе есть существа, против которых только дурак будет сражаться честно.
— Полагаю, среди полубогов нет места чести, — съязвила она. Я промолчал.
Она обратила на это внимание. Я видел, как она изучает мое лицо и потом спрашивает:
— Насколько же тебе хреново, что ты не отвешиваешь шуточек?
Я покачал головой.
— Дело не только в том, что произойдет сегодня ночью. А в том, что это значит. сверхъестественный легион идет, чтобы убить всех в городе. Устоит ли Чикаго или падет, он не остается прежним. Это будет слишком объемлюще и жестоко. На этот раз мир смертных не сможет проигнорировать это. Не важно, что случится сегодня ночью, весь мир. Изменится. Эпоха.
На мгновение она серьезно задумалась.
— Мир всегда меняется, Гарри. Вопрос только в том, как.
— Возможно, — сказал я. — Но я не представляю, как это может измениться к лучшему. Смертные против сверхъестественного мира — это плохо, Мерфи. Ужасно. Для всех нас, — я покачал головой. — И это вот-вот произойдет. Я не знаю когда. Но что бы ни случилось, оно надвигается. Прямо сейчас надвигается.
Она молча прислонилась ко мне и сказала:
— Что нам делать?
— Черт меня побери, если я знаю. Лучшее, что можем.
Она кивнула. Затем взглянула на меня и серьезно сказала:
— Тогда подними голову. Оставь эту войну на завтра. У нас и на сегодня много всяких дел.
Я глубоко вздохнул, закрыл глаза, выдохнул и отгородился от маленького океана страха, что бурлил в моем сознании. Как я и говорил, это беспокойство приходило, независимо от того, что я делал. И я встречусь с ним лицом к лицу, когда он придет. Разделяй и властвуй.