— Дура, — ответил Марконе вместо приветствия, его голос был вежливым и звучал громко.
— Что? — удивилась Этниу.
— Если бы вы были разумны, — сообщил Марконе, — вы бы проявили сдержанность. Вы бы поднялись из воды без всякого предупреждения. Вы бы обрушили на город волну расходных войск, снесли бы одно-два здания и вернулись в море, чтобы посмотреть, как развернется хаос.
Он покачал головой.
— Я просто никогда не пойму, почему некоторые люди чувствуют потребность доказывать свою правоту перед своими врагами. Это так по-детски.
Я моргнул.
Неужели Марконе... издевался над ней?
— Отдай то, что принадлежит мне, смертный, — прорычала Этниу. — И я убью тебя быстро.
— Ваши навыки ведения переговоров, похоже, тоже оставляют желать лучшего, — добавил Марконе.
Позади нас, со стороны парка, раздалась серия ревущих взрывов. Возможно магических.
Я был идиотом. Истощенным, напуганным идиотом. Марконе ничего не делает просто так.
Он обеспечивал мне прикрытие.
Поэтому я начинал двигаться всякий раз, когда они говорили, так мягко и тихо, как только мог. Получалось не так тихо, как обычно. Просто я была слишком избит. Даже сейчас, я не чувствую боли, точно. Большая часть моего тела, по-видимому просто не понимала, что, черт возьми, происходит. В одно мгновение было слишком жарко, в следующее холодно, и казалось, что все движется не совсем правильно, поэтому мое равновесие продолжало шататься. Зимняя мантия была натянута до пределов. Или, вернее, она тянула меня к своим.
Мне казалось, что я подобрался к Концу Игры ближе, чем раньше.
— Ты никто, — сказала Титан. — Ты ничто. Просто животное. Животное, близкое к вершине своего класса в одном маленьком мире.
— И тем не менее, я хожу там, где хочу, — ответил Марконе. — Я сплю где и когда мне заблагорассудится. Я ем, когда голоден. Я выбираю, что делать со своей жизнью. Я свободен.
Я придвинулся ближе.
— А кто же вы? — в свою очередь задал вопрос Марконе, его голос вызывающе звенел. — Дочь, которую не любил ее чудовищный отец? Проданная и выменянная, словно лошадь? Прятавшаяся в темной пещере со своими бесполезными прихлебателями на протяжении тысячелетий? И теперь размахивающая папочкиной пушкой.
Он покачал головой и подбросил Око в руке.
— Похоже, в наши дни лучше быть смертным, чем Титаном.
Она подползла ближе, дрожа от напряжения.
— Отдай мне, — вскипела она, — Око.
Марконе смотрел на Титана и, казалось, подбирал слова, как хирург-свои инструменты.
— Будь хорошей девочкой, — произнес он. — Пойди и возьми его.
С выражением абсолютно безразличного презрения он бросил тусклое Око через плечо в воды озера Мичиган.